Лунный парк

– Ну… и что еще вы от меня хотите? – спросил я, немного отдышавшись.

– Ты смеешься? Ты понимаешь, что ты спрашиваешь?

– Я постараюсь, Джейн. Я очень постараюсь. Я… – Я вытер лицо. – Я буду следить за детьми, когда ты уедешь, и…

Не дождавшись, пока я закончу, Джейн заговорила усталым голосом:

– У нас есть прислуга, у нас есть Марта, детей целыми днями нет дома…

– Но я тоже могу следить за ними, когда, ну, то есть когда они дома, и…

Вдруг Джейн встала.

– Но я не хочу, чтоб ты за ними следил, потому что ты наркоман и алкоголик, поэтому нам нужна гувернантка, поэтому я не люблю, когда ты везешь детей не важно куда, и поэтому, может быть, тебе вообще…

– Джейн, я думаю, вам лучше сесть, – указала на кресло доктор Фахейда.

Джейн вздохнула.

Понимая, что других вариантов у меня не осталось (и что других вариантов мне и не надо), я сказал:

– Я знаю, что не оправдал доверия, но постараюсь… я действительно постараюсь и все сделаю как надо. – Я надеялся, что чем чаще я это буду говорить, тем глубже у нее это отложится.

Я протянул к ней руку, она отпрянула.

– Джейн, – предупредила доктор Фахейда.

– А зачем тебе стараться, Брет? – спросила Джейн, стоя надо мной. – Не потому ли ты будешь стараться, что тебе уже нет мочи жить одному? Не потому ли, что ты просто боишься жить один? Не говори мне, что ты будешь стараться, потому что любишь Робби. Или потому что любишь меня. Или Сару. Ты слишком эгоистичен, чтобы можно было поверить такой брехне. Ты просто боишься остаться один. Тебе проще толкаться у нас.

– Тогда прогони меня! – вдруг взревел я.

Джейн упала в кресло и снова заплакала.

От этого у меня только прибавилось хладнокровия.

– Это долгий процесс, Джейн, – сказал я, понижая голос. – Интуиция здесь не работает. Этому нужно учиться…

– Нет, Брет, это нужно чувствовать. Ты не можешь научиться, как общаться со своим сыном, по гребаному учебнику.

– Стараться должны оба, – сказал я, наклоняясь вперед, – а Робби не старается.

– Он еще ребенок…

– Он куда смышленей, чем ты думаешь, Джейн.

– Это нечестно.

– Да, конечно, это все я, – сдался я. – Я всех предал.

– Какой ты сентиментальный, – сказала она, состроив гримасу.

– Джейн, ты приняла меня по своим собственным соображениям. И вовсе не из-за Робби.

Рот ее раскрылся от удивления.

Покачивая головой, я смотрел прямо на нее.

– Ты приняла меня ради самой себя. Потому что этого хотела ты. Ты всегда этого хотела. И тебе самой невыносимо от этого. Я вернулся, потому что ты так хотела, и выбор этот почти не касался Робби. Так хотела Джейн.

– Как ты можешь такое говорить? – всхлипнула Джейн высоким вопрошающим голосом.

– Потому что мне кажется, Робби не хочет, чтоб я здесь жил. И вряд ли когда-нибудь хотел. – От этих слов, произнесенных вслух, я настолько устал, что мой голос обернулся шепотом. – Я вообще считаю, что отец – это совсем не обязательно. – Глаза опять наполнились влагой. – Без отцов дети вырастают даже лучше.

Джейн перестала плакать и посмотрела на меня холодно, но с неподдельным интересом.

– Правда? Ты действительно думаешь, что детям лучше без отца?

– Да, – сказал я еле слышно, – правда.

– Мне кажется, мы можем опровергнуть эту теорию прямо на месте.

– Как, Джейн, как?

Спокойно, без усилия она произнесла:

– А ты посмотри на себя, какой ты вырос.

Я знал, что она права, но не мог вынести тишины, которая подчеркивала бы ее реплику, придавала бы той глубины, веса, остроты, преображая в доступный аудитории приговор.

– Что это значит?

– Что ты не прав. Мальчику нужен отец. Это значит, что ты не прав, Брет.

– Нет, Джейн, это ты была не права. В первую очередь ты неправильно поступила, родив этого ребенка, – сказал я, встретившись с ней глазами, – и сама знала, что поступаешь неправильно. У нас не было таких планов, и когда ты вроде как пришла посоветоваться со мной, я сказал, что не хочу ребенка, а ты все равно его родила, хотя и знала, что это неправильно. Это не было нашим общим решением. Так что если кто и не прав, так это ты, Джейн…

– Да ты аптека ходячая – ты даже не знаешь, о чем говоришь. – Джейн снова распустила нюни. – Как это можно слушать?

Мне казалось, что я уже достиг порога, но усталость давила, и я продолжал рационализировать.

– Робби родился исключительно из твоего эгоизма, и теперь ты понимаешь, насколько это было эгоистично, и поэтому обвиняешь во всем меня.