Лунный парк

Но часть писателя настаивала на том, что кошку убил именно Терби.

Писатель вполне представлял себе эту сцену: игрушка подстерегает – как часовой, – следит со своей жердочки на подоконнике в комнате Сары, игрушка засекла кошку, камнем вниз, выпускает когти, цепляет кошку под низко постриженной изгородью, дальше-то что? Она что – питается кошками?

Неужели последнее, что видела кошка, – искаженный перспективой птичий клюв и пустое серое небо за ним? Писатель принялся разрабатывать сразу несколько сценариев, но тут вступил я и заставил его понадеяться, что все это неправда. Ведь если я поверю, что виновата игрушка, земля у меня под ногами обратится в мир зыбучих песков.

Но было уже поздно.

И тут я узнал эту кошку.

Я видел ее вчера вечером.

Тогда ее морда была перепачкана красным, и лапа оставила на стекле кровавый след.

Изуродованное тельце у моих ног – домашняя кошка Эйми Лайт.

Я не стал говорить об этом писателю, потому что утром пятого ноября просто не смог бы вынести сценарий, который он предложит, обойдя все препятствия и заставив меня поверить в его мир.

Поэтому, идентифицировав кошку, я моментально вытеснил мысль о ней, чтобы писатель не успел ухватиться за эту деталь и не развил свои жуткие логические построения до той степени, когда все, что нас окружает, тонет во мраке.

Убил кошку Терби или нет – не важно, в любом случае я решил избавиться от него сегодня же.

Я вернулся в дом, чтобы найти его.

Марта повезла Робби и Сару в школу. Роза убиралась на кухне.

Я решил, что если Терби в доме, то он, наверное, лежит как ни в чем не бывало в комнате Сары.

Но его там не было. Это открытие я сделал после беглого осмотра комнаты.

Писатель утверждал, что он прячется. Он говорил, что я должен выманить его из укрытия.

Я спросил писателя, как прячутся неодушевленные предметы.

Я спросил его, как он предполагает выманить неодушевленный предмет из укрытия.

На время это заставило писателя замолчать. В итоге его молчание стало меня беспокоить.

Писатель снова включился, когда я подошел к окну и выглянул на ограду с выпотрошенной кошкой под ней.

Он предложил посмотреть в комнате Робби.

В коридоре возле комнаты Робби я постоял в нерешительности, разглядывая царапины внизу двери, но потом повернул ручку и вошел.

Комната была убрана идеально.

Никогда еще я не видел здесь такого порядка. Все было разложено по местам.

Постель аккуратно заправлена. На полу не валялась одежда. Картриджи видеоигр, DVD и журналы были составлены в ровненькие стопки. Марсианский ландшафт на ковре пропылесосен. С мини-холодильника пропали ряды использованных бумажных стаканчиков. Стол был безукоризненно чист. На подушках кожаного дивана ни вмятинки. Все поверхности блестели. Пахло лаком и лимоном.

Просто образцово-показательная комната.

Без задоринки.

И пусто.

Вроде должно быть спокойно.

Кроме того, чувствовалось серьезнейшее усилие задобрить пространство.

Никто здесь и не жил.

Было в этом что-то жутко неправильное.

И это что-то потянуло меня к компьютеру.

На экране пульсировала луна.

И снова: нерешительность. А потом: необходимость ускорить процесс.

Выстраданная теория Надин Аллен вихрем пронеслась по стерилизованной комнате.

Слово «Небывалия» заставило писателя коснуться мышки.

На экране вспыхнул рабочий стол.

Я знал, что наверху никого, но все равно обернулся.

Я щелкнул «Мои документы», встал и закрыл дверь.

Когда я вернулся к столу, на мониторе значился список примерно ста документов «Ворд-перфект».

Я стал покрываться испариной.

Я прокрутил до конца списка, где нашел десять документов, откуда-то скачанных.

В названиях файлов стояли инициалы.

Писатель моментально распознал имена.

МК, должно быть, Маер Коэн.

ТС, наверно, Том Солтер?

ЭБ – Эдди Берджесс.

ДВ: Джош Волицер.

КМ равно Клиэри Миллер.

Я щелкнул «КМ», и тут же выскочило окошко с требованием ввести пароль.

А зачем ограничивать доступ к документу?

Он не хочет, чтобы ты его читал, прошептал писатель.

Пока я осматривал комнату, писатель гадал, какой же у Робби пароль.

Писатель искал способ его узнать.

Может, Марта знает пароль, подумал он.

Я оторвал глаза от компьютера и поймал свое отражение в огромном зеркале.

Мужчина, одетый в штаны цвета хаки, красный джемпер-поло и белую футболку, припал к компьютеру сына, жутко потея. Я снял джемпер. Но менее нелепо выглядеть не стал.