Дальний умысел

Через час на розовых простынях лежал уже не розовый, а кирпичный Френсик, дрожащий с головы до ног. За его старания не осрамиться и угодить любыми средствами расплачивалась кровеносная система. А сексуальные кунштюки миссис Богден, опробованные в недаром расторгнутом браке и почерпнутые, вероятно, из какого-нибудь бредового пособия, как сделать секс волнующим, вынудили Френсика к таким позициям, какие не приснились бы самым его отъявленно эротическим авторам. Он пытался отдышаться, попеременно благодаря бога за то, что это кончилось, и опасаясь, что кончится все-таки инфарктом. Над ним возникла голова Синтии в нерушимой прическе.

— Не разочарован? — спросила она. Френсик поднял глаза и яростно замотал головой. Всякий другой ответ был бы равнозначен самоубийству. — А теперь мы еще капельку выпьем, — сказала она и, к изумлению Френсика, легко выпрыгнув из постели, вмиг принесла бутылку виски, присела на край тахты и плеснула понемногу обоим. — За нас, — сказала она. Френсик осушил стакан залпом и протянул его за новой порцией. Синтия улыбнулась и вручила ему бутылку.

В Нью-Йорке Хатчмейеру тоже нездоровилось — правда, по иной причине. Его чуть не хватил удар из-за трех с половиной миллионов долларов.

— Какие такие у них свои сомнения? — орал он на Макморди, сообщившего, что страховая компания задерживает выплату компенсации. — Обязаны заплатить! Зачем же я страхую недвижимость, если мне не платят за ее поджог?

— Не знаю, — ответил Макморди. — Я вам докладываю, что мне сказал мистер Синстром.

— Подать мне сюда Синстрома! — заорал Хатчмейер. Макморди подал Синстрома. Тот вошел в кабинет, уселся и учтиво посмотрел на крупнейшего издателя Америки сквозь очки в стальной оправе. — Так вот я не знаю, чего вы там копаетесь… — начал Хатчмейер.

— Докапываемся до истины, — сказал мистер Синстром. — И не более того.

— Это пожалуйста, — разрешил Хатчмейер. — Докапывайтесь и раскошеливайтесь.

— Дело в том, мистер Хатчмейер, что мы выяснили, как начался пожар.

— Как же?

— Некто поджег дом с помощью канистры бензина. Некто — миссис Хатчмейер.

— Откуда вы знаете?

— Мистер Хатчмейер, наши эксперты могут сообщить вам, какой лак был на ногтях вашей жены, когда она извлекла из сейфа четверть миллиона долларов, которые вы туда положили.

— Ну да? — сказал Хатчмейер, с подозреньем оглядев собеседника.

— Уверяю вас. Нам известно также, что она загрузила на катер пятьдесят галлонов бензина. При посредстве Пипера. Он таскал канистры: у нас имеются те и другие отпечатки.

— На черта ей это было надо?

— Уж это вам лучше знать, — заметил мистер Синстром.

— Мне? Я был на середине треклятого залива. Как я мог знать, что делается у меня в доме?

— В это мы не вникаем, мистер Хатчмейер. Странное, правда, совпадение, что вы поехали в шторм кататься с мисс Футл, а жена ваша тем временем подожгла дом и инсценировала свою гибель…

— Инсценировала гибель? — Хатчмейер побледнел. — Вы сказали…

— Между собой мы это называем синдромом Стонгауза, — кивнул мистер Синстром. — То и дело кому-то бывает надо, чтобы его считали погибшим: он исчезает, а дорогие близкие предъявляют страховку. Вы требуете выплаты трех с половиной миллионов долларов, а очень может статься, что ваша жена пребывает где-нибудь в добром здравии.

Хатчмейер втянул голову в плечи от кошмарной мысли, что Бэби, может статься, еще жива и таскает при себе документальные улики уклонения от налогов, подкупов и незаконных сделок, вполне достаточные, чтобы упечь его в тюрьму. По сравнению с этим невыплата трех с половиной миллионов долларов — сущая безделица.

— Просто не могу поверить, что она такое сделала, — сказал он наконец. — У нас же была счастливая семья. Никаких сложностей. Все ей пожалуйста…

— В том числе молодые люди? — спросил мистер Синстром.

— Нет, молодые люди не в том числе! — крикнул в ответ Хатчмейер и пощупал свой пульс.

— Между тем этот писатель Пипер был молодой человек, — сказал мистер Синстром, — а насколько я слышал, миссис Хатчмейер была неравнодушна…

— Вы что, обвиняете мою жену? Да я вас…

— Мы никого ни в чем не обвиняем, мистер Хатчмейер. Как я сказал: мы всего-навсего докапываемся до истины.

— Значит, вы говорите мне, что моя жена, моя дорогая малютка Бэби, нагрузила катер бензином и покушалась убить меня посреди…