Интервью с вампиром

Я купил вечерние газеты, протолкался сквозь толпу в маленькое кафе напротив театра.

В тусклом свете газовых фонарей и густом облаке табачного дыма над столиками я прочитал сообщения о пожаре. Всего лишь несколько скелетов было найдено в сгоревшем театре, хотя удалось обнаружить сценические костюмы и обычную одежду, раскиданную повсюду в беспорядке, словно знаменитые актеры, изображавшие вампиров, спешно покинули театр незадолго до пожара. Из этого я понял, что от самых молодых вампиров остались кости, а старые сгорели дотла. В газете ничего не сообщалось о свидетелях пожара или выживших жертвах. Да и кто бы смог выбраться живым из этого пламени?

Только одно настораживало меня. Я не боялся оставшихся в живых и не собирался устраивать за ними охоту. Я не сомневался, что почти все сгорели. Но куда же делись люди, охрана? Я точно помнил, что Сантьяго говорил про охрану, а ведь были еще швейцары, билетеры и другие слуги. Для них я и приготовил косу. Но их там не было. Странно. Я ничего не мог понять, и это тревожило меня.

Я отложил газеты, обдумал все заново и решил, что из-за этого не надо переживать. Какая разница? Самое страшное, что я остался один, один в целом свете. И Клодия никогда не вернется ко мне Без нее моя жизнь бессмысленна. Я не хотел жить. Хотел умереть, сильнее, чем когда бы то ни было.

Но это отчаяние не сломило меня, не овладело моей душой, и я не сдался, не превратился в жалкое, ничтожное создание. Наверное, страдания, пережитые мною над прахом Клодии, оказались слишком мучительными, чтобы длиться долго. Потому что иначе я не смог бы прожить ни минуты. Время шло, а я все сидел в табачном дыму и смотрел на эстраду. Занавес поднимался и опускался, на сцене появлялись женщины, они пели звучными, мягкими голосами, нежно и грустно, их поддельные драгоценности волшебно сверкали в огнях. Я думал, что с людьми тоже так бывает, они тоже теряют близких и тогда ищут сочувствия, утешения, делят горе с другими. Как это возможно? Я никому сейчас не стал бы доверять свою боль. Мои слезы ничего не значили для меня.

А если не умереть, то куда же мне идти? Но скоро я получил ответ. Я вышел из кафе, покружил вокруг пепелища, свернул на широкую Наполеон-авеню и пошел к Лувру.

Странно, мне казалось, будто это место зовет меня, хотя прежде я никогда там не был. Тысячи раз я проходил мимо длинного фасада и жалел, что не могу стать человеком всего на один день, чтобы пройтись по великолепным залам и увидеть прекрасные полотна Но теперь я твердо решился осуществить давнюю мечту. Подумал, что искусство подарит мне утешение и не надо будет убивать. Я не мог принести смерть неживым, но все же одушевленным картинам.

Вдруг я услышал за спиной знакомые шаги: Арман давал мне знать, что он рядом. Я замедлил шаг, позволил ему догнать меня. Мы долго шли молча. Я не смел взглянуть на него. Конечно, я никогда не переставал думать о нем. Будь мы людьми, а Клодия – моей невестой, сейчас я беспомощно упал бы в его объятия, чтобы поделиться с кем-то своим горем. Это желание было так сильно, что я еле сдерживал себя. Но ничего не случилось. Мы просто шли рядом и молчали.

«Ты знаешь, что я сделал,– сказал я наконец. Мы свернули с Наполеон-авеню, и впереди показался длинный ряд двойных колонн Лувра. – Ты вовремя забрал свой гроб…»

«Да»,– ответил он коротко. Спокойное, глубокое понимание слышалось в его голосе. Я почувствовал, что слабею. Устал от этой боли.

«И все же ты здесь, со мной. Ты хочешь отомстить мне?»

«Нет»,– так же коротко ответил он.

«Но они же твои товарищи, ты был у них главный,– удивленно сказал я. – И ты не предупредил их?»

«Нет»,– повторил он.

«Но ты теперь наверняка презираешь меня. Ведь ты чтишь законы собратьев».

«Нет»,– ответил он.

Неумолимая логика заключалась в его ответах, но я не мог ни понять, ни объяснить ее. Вдруг из глубин моего сознания всплыл другой вопрос

«Охрана, куда она делась? Почему они не защищали вампиров?»

«Потому что это я нанимал их, и я же уволил их накануне пожара»,– ответил Арман.

Я остановился. Он уже не прятал глаза, как в прошлый раз, наши взгляды встретились, и мне вдруг захотелось, чтобы мир восстал из руин, засыпанных черным пеплом, чтобы он был светел и прекрасен, и мы были бы живы и любили друг друга.

«Ты знал, что я замышляю, и отпустил охрану?» – спросил я.

«Да»,– кивнул Арман.

«Но ты же был их вождем! Они доверяли тебе. Они верили в тебя. В конце концов, они жили с тобой под одной крышей! Я не понимаю почему?..»