Благословение

Обследование продолжалось, и Диану удивило, как долго оно тянется.

— Я думаю, что в этом случае применяют искусственное оплодотворение, — сказала Луиза, и Диана кивнула. — Он предлагал использовать донорскую яйцеклетку? — спросила врач, но Диана вздрогнула и покачала головой, это была реакция и на ее вопрос, и на ее действия. Ни то, ни другое не вызывало у Дианы приятных ощущений.

— Да, предлагал. Но это мне не понравилось. Мы удочерили в апреле новорожденную девочку.

— Да, я видела ее в приемной. Она просто красавица. — С этими словами Луиза закончила обследование. Она улыбнулась Диане, но прежде, чем успела что-либо сказать, вошел Джек.

— Ну, что? — с нетерпением спросил он. Луиза посмотрела на своего коллегу.

— Мне бы очень не хотелось опровергать доводы специалиста, — застенчиво произнесла она, и Диана замерла, ожидая приговора — «рак», — но, по-моему, доктор Джонстон ошибся. Кажется, у нее матка, как при десяти неделях. Если бы вы мне не сказали, я бы не сомневалась, но мне никогда не приходилось решать такие вопросы вот так сразу. Поэтому я думаю, что срок даже немного больше. Когда был последний менструальный период? — Диана прекрасно знала все эти термины, и ее приводило в ярость одно только упоминание о них. У нее закружилась голова, и она закрыла глаза.

— В конце марта — в начале апреля. Я не могу вспомнить.

— Значит, у нее приблизительно три месяца беременности.

— Что?! — Диана уставилась на них в изумлении. — Вы что, шутите? Джек, не смей так издеваться надо мной.

— Клянусь, Диана, я не шучу. Это действительно так. — Луиза попрощалась и ушла, а Джек попросил Диану пойти в ванную и собрать немного мочи, чтобы он мог сделать анализ.

Анализ подтвердил диагноз — не было никаких сомнений в том, что Диана беременна.

— Нет, я не могу… Такого не может быть… — снова и снова повторяла она, но это было так. Когда Диана уходила, она взяла с него слово не говорить об этом никому, пока она сама не сделает этого. Вид у нее был совершенно ошеломленный.

Из клиники Диана сразу поехала на радиостанцию, ей не терпелось увидеть мужа. Когда она ворвалась к нему в офис с Хилари, мирно спящей в багажной люльке, Энди был на совещании.

— Мне необходимо срочно его видеть, — объяснила она секретарше, — прямо сейчас! — И что-то в выражении ее лица подсказало девушке, что Диана не шутит. Секретарша вошла в кабинет, где шло совещание, и вскоре оттуда появился взволнованный Энди.

— Что случилось? С малышкой все в порядке? — Он был напуган ее смертельной бледностью.

— С ней все отлично. Мне нужно поговорить с тобой. Наедине.

— Пошли в мой кабинет. — Он забрал у нее Хилари, и она пошла за ним в его кабинет. — Что случилось, Ди? — Произошло действительно что-то ужасное. Он даже боялся предположить что.

Она не стала тянуть, только посмотрела на него в полном замешательстве:

— Я беременна.

— Ты серьезно? — Он уставился на нее и вдруг усмехнулся: — Ты что, смеешься надо мной? — Энди никак не ожидал услышать именно это, но Диана подтвердила:

— Три месяца… ты можешь в это поверить?

Нет… То есть да… то есть, малыш, я так рад за тебя… и за себя… и за Хилари… Боже, три месяца! Это произошло скорее всего в тот день, когда мы как раз привезли ее из Сан-Франциско. Вот так удача!

Диана села, вид у нее был счастливый и немного застенчивый:

— Я тогда была такой взволнованной и счастливой, что даже не помню, чтобы мы занимались любовью в те дни.

— Надеюсь, что это все-таки был я, — поддразнил он, — а то кто знает? Может, произошло непорочное зачатие?

— Конечно, нет.

— Боже мой! Я не могу в это поверить. И когда ты родишь?

— Не знаю. Кажется, в январе. Я была в шоке и не слышала, что там говорил Джек. Кажется, в середине января.

— Не могу в это поверить. Мы должны позвонить доктору Джонстону и сказать ему об этом.

— К черту Джонстона, — сказала она сердито и встала, чтобы поцеловать мужа. И он в волнении подхватил ее и закружил по комнате.

— Да здравствуем мы… да здравствуешь ты! Ура, мы беременны! — Потом Энди вдруг посерьезнел: — Как ты себя чувствуешь? О господи, теперь понятно, почему тебе было так плохо.

— Да, но Джек сказал, что самое худшее уже позади. Он заверил, что я буду себя чувствовать лучше уже через неделю-две.

— Отлично. Давай сегодня вечером пообедаем в честь такого события. В «Л'Оранжери». Если понадобится, мы сможем оставить Хилари в гардеробе. — Он снова поцеловал ее и помчался на свое собрание.