Тихая гавань

«Весь этот год вам будут сопутствовать удача и счастье», – прочитала она на записке, которая была внутри. И улыбнулась про себя.

– Что ж, спасибо. Мне это очень нужно.

Потом насыпала для Пип хлопья, залила их молоком, сунула ломтик хлеба в тостер и налила в стаканы апельсиновый сок.

Пять минут спустя Пип сбежала вниз, уже одетая в школьную форму, а Офелия вышла забрать газеты из почтового ящика. За все лето она, кажется, так и не прочитала ни одной и только сейчас поняла, как ей их не хватало. Правда, в газетах не было ничего интересного, но она все равно проглядела их и помчалась одеваться, чтобы отвезти Пип в школу. Утро выдалось немного суматошным, но Офелия даже была довольна – по крайней мере для того, чтобы думать, времени просто не оставалось.

Через двадцать минут они уже сидели в машине. По дороге сияющая Пип то и дело высовывалась в окно. Потом с улыбкой повернулась к матери.

– Знаешь, а то, что вчера предложил Мэтт, похоже, сработало! Мне понравилось спать вместе с тобой!

– И мне тоже, – призналась Офелия. Даже больше, чем она ожидала. Страшно подумать, как бы она лежала без сна в своей постели, чувствуя себя безмерно одинокой, и оплакивала погибшего мужа.

– А ты меня еще возьмешь как-нибудь к себе? – с надеждой в голосе спросила Пип.

– С удовольствием, – улыбнулась Офелия. Они уже подъехали к школе.

– Обязательно позвоню и скажу ему спасибо, – просияла Пип.

Притормозив, Офелия поспешно поцеловала дочь, пожелав ей удачи, и Пип выпорхнула из машины – навстречу друзьям и новому дню. Офелия все еще улыбалась про себя, пока ехала обратно – в свой слишком большой теперь дом на Клэй-стрит. Она вспоминала, как радовалась, когда они только переехали туда, а теперь он нагонял на нее грусть. Однако ей пришлось признать, что прошлый вечер оказался совсем не таким беспросветно-унылым, как она боялась. Это было целиком и полностью заслугой Мэтта, и сердце Офелии переполнила благодарность к нему.

В сопровождении Мусса она поднялась на крыльцо и с тяжелым вздохом отперла входную дверь. Ей еще предстояло распаковать кое-какие вещи, потом нужно сходить в магазин за продуктами, и к тому же Офелия намеревалась заехать в один из приютов для бездомных. Дел набралось достаточно, для того чтобы у нее не осталось ни минуты свободной до тех пор, пока не придет время забирать Пип из школы, то есть до половины четвертого. Но проходя мимо комнаты сына, Офелия замедлила шаги, поколебалась немного, потом толкнула дверь и вошла.

Занавески были плотно задернуты, и комната казалась такой пустой, печальной и тихой, что у нее все перевернулось внутри. Любимые постеры Чеда, его маленькие сокровища, фотография, где он снят вместе с друзьями, машинки, которыми он играл еще ребенком, – все стояло на месте. Но все-таки комната выглядела не совсем так, как она помнила ее в последний раз. Все в ней было подернуто дымкой какой-то грусти – так бывает, когда смотришь на пожухлый осенний лист, вдыхая исходящий от него слабый запах затхлости. Офелия сделала то, что делала всякий раз, заходя в комнату сына, – подошла к его постели и положила голову на подушку. Подушка все еще пахла Чедом, хотя уже намного слабее. И опять, как и прежде, рыдания сдавили ей горло. Никакая китайская еда, никакая музыка, даже самая громкая, не смогли бы заглушить ее боль. Они лишь притупили ее на время. Но сейчас она вдруг со всей остротой поняла, что Чеда больше нет.

Выплакавшись, Офелия заставила себя уйти. На подкашивающихся ногах она вернулась в свою комнату, чувствуя себя совсем без сил. Однако она не намерена больше сдаваться! Ей снова бросилась в глаза одежда Теда, и сердце ее сжалось. Офелия медленно поднесла к лицу рукав пиджака и почувствовала такой знакомый запах его одеколона. Слезы вновь подступили к глазам. Нет, она не должна сдаваться! Офелия стиснула зубы. Она не имеет права этого делать! Она не может снова превратиться в зомби, снова ничего не чувствовать… Она не может позволить своему горю уничтожить себя! Да, ей придется научиться жить с этой болью, если не для себя, то хотя бы ради Пип. Какое счастье, что сегодня вечером у нее как раз очередное занятие в группе – значит, у нее будет возможность поговорить об этом! Групповые занятия, на которые ходила Офелия, скоро должны закончиться. Как она обойдется без них, без поддержки, которую находила там, она боялась даже думать.

Едва дождавшись начала занятий, Офелия рассказала обо всем – и о том, как они заказали еду из китайского ресторана, как включили музыку на весь дом и как потом она взяла Пип к себе в постель. И никто не увидел в этом ничего плохого. Все решили, что все абсолютно нормально и правильно, сказали даже, что и насчет свиданий Пип тоже права. Все эти люди оплакивали кого-то из близких. У каждого из них было свое горе, которое она могла разделить с ними, почувствовать, что она не одна.