Мир от Гарпа

Малиновый прочел этикетку на коричневой бутылке, которую протягивал свинье. „Может вызвать избыточный метеоризм“.

— Мне нужен черный грузовик, — повторил Орен.

— Ключи в машине, Орен, — ответил Уелдон Рэт. — Бери, если считаешь, что справишься без нашей помощи.

Орен подтолкнул Хоуп к черному пикапу. Малиновый держал бутыль с лекарством для свиньи и продолжал разглядывать Хоуп.

— Он похитил меня, хочет изнасиловать. Полиция его ищет, — сказала она.

Малиновый ничего не ответил, а Уелдон повернулся к Орену.

— Надеюсь, ты не сделаешь слишком большой глупости.

— Не сделаю, — ответил Орен. Оба мужчины вновь обратили внимание на свинью.

— Я бы подождал еще час, а потом влил бы еще одну дозу, — сказал Малиновый. — Сколько можно звать ветеринара?

Он поскреб грязную шею животного носком ботинка; свинья опять выпустила газы.

Орен повел Хоуп за сарай, туда, где на куче кукурузы играли поросята величиной чуть больше котят. Когда Орен завел черный пикап, они бросились врассыпную. Хоуп снова заплакала.

— Ты меня отпустишь? — спросила она у Орена.

— Я тебя еще не трахнул.

Босые ноги Хоуп почернели от весенней грязи и замерзли.

— У меня болят ноги, — сказала она. — Куда мы поедем?

В кузове пикапа она заметила старое одеяло, свалявшееся, в соломинках. Вот куда мы отправляемся, подумала она. На кукурузное поле, где уляжемся на влажной весенней земле. Когда все будет кончено, мне перережут горло и выпотрошат рыбацким ножом, и он завернет меня в это одеяло. А сейчас оно лежит в кузове крупными складками, как будто прикрывает мертворожденных поросят.

— Надо найти хорошее место, где трахнуть тебя, — пояснил Орен Рэт. — Мы бы могли остаться дома, но тогда пришлось бы делиться с ними.

Хоуп Стэндиш пыталась разобраться в непонятной логике Орена Рэта. Она была у него совсем не такая, как у всех ее знакомых.

— То, что ты хочешь делать, — грех, — сказала она.

— Нет, не грех, — ответил он. — Не грех.

— Ты хочешь изнасиловать меня, — продолжила она. — Это плохо.

— Я просто хочу переспать с тобой, — ответил он.

На этот раз он не стал ее привязывать. Бежать ей все равно некуда. Они не спеша ехали по бесконечным проселочным дорогам, разделявшим поля, двигаясь на запад квадратами, как ходит конь на шахматной доске, — одна клетка вперед, две клетки влево, одна вправо, две вперед. Все это, на первый взгляд, казалось бессмысленным; скорее всего, он так хорошо знал здесь дороги, что мог покрыть большое расстояние, не проезжая через их городок. Им попадались только названия поселков, и хотя они отъехали от городка не больше чем на тридцать миль^[41], все они были ей незнакомы: „Холодный ручей“, „Холмы“, „Поля“, „Вид на долину“. Наверное, это не поселки, подумалось ей, а просто указатели для местных жителей, которые без них заблудятся в четырех стенах.

— Ты не имеешь права так поступать со мной, — сказала она.

— Чепуха, — ответил он и резко нажал на тормоза. Ее бросило на приборную доску. Лоб ударился о ветровое стекло, нос ткнулся в ладонь. Где-то в груди оборвалась маленькая мышца, а может, и косточка. Потом он снова прибавил газ, и ее швырнуло на сиденье.

— Терпеть не могу, когда перечат, — сказал он.

Из носа у нее текла кровь; она наклонилась, подперев голову ладонями, кровь из носа капала на платье, обтягивающее колени. Хоуп откинула голову назад, кровь полилась на губы и окрасила зубы; она ощутила ее вкус. Почему-то это ее успокоило, помогло собраться с мыслями. На лбу, она чувствовала, набухает шишка. Хоуп провела рукой по лицу и пощупала. Орен Рэт взглянул на нее и расхохотался. Она плюнула в него, плевок был в кровавых прожилках; он попал ему на щеку и скатился за воротник фланелевой рубашки ее мужа. Его ладонь, плоская и широкая, как подошва ботинка, потянулась к ее волосам. Она схватила ее, притянула к себе и впилась в запястье, в то место, где по голубым жилам бежит кровь.

Этим невозможным образом она хотела его убить, но у нее не хватило времени даже прокусить кожу. Рука у него была такой сильной, что он рывком приподнял Хоуп и бросил головой себе на колени. Она ткнулась затылком в рулевое колесо, и в голове у нее зазвучал сигнал. Ребром левой руки он проломил ей нос, после чего рука вернулась на рулевое колесо. Правой он прижал ее голову себе к животу; она перестала сопротивляться и осталась лежать у него на коленях. Сделав ладонь ковшиком, он легонько прикрыл ей ухо, как будто хотел удержать у нее в голове звук сигнала. Нос у нее разболелся так, что она не могла открыть глаз.

---

41 Примерно 48 км.