Дикая роза

— Забавная девочка, — сказала Эмма. — Ей даже, кажется, не чужда ирония.

— Да, она умненькая. Пожалуй, умнее, чем бедняжка Пенни.

— Он в неё не влюблен?

— Как вы сразу заметили! Да, боюсь, что есть грех. Но она ещё мала, чтобы принимать такие вещи всерьез, она его просто дразнит.

— Едва ли она так уж мала. Я бы сказала, что эта девица на все способна. Хотя юный Пенн, думается, герой не её романа.

Она стала разглядывать розы, одну за другой. Шипы цеплялись за её платье.

— Ну-ка, расскажите, как они называются.

Энн перечислила: Агата Инкарната, Дюк де Гиш, Фламандская Триколор, Санси де Парабер, Лориоль де Берни, Бель де Креси, Вьерж де Клери, Роза Мунди.

— Какие полоски, прелесть! Точь-в-точь как у Миранды на платье. И какие названия! Надо, надо мне написать роман с убийством в розарии. Вот видите, какой ужас. Стоит мне увидеть что-нибудь красивое, я только о том и могу подумать, чтобы использовать это как повод для насильственной смерти!

Зазвонил телефон.

— Старые сорта красивее, — сказала Энн. — Но питомник, конечно, держится главным образом на чайно-гибридных. Простите, я только подойду к телефону.

Она прошла в столовую и сняла трубку.

— Алло. Недерден 28.

Секунды через две женский голос сказал деловито и четко:

— Будьте добры, нельзя ли попросить на минутку мисс Эмму Сэндс, если она у вас?

Энн встревожилась и тут же, сама не зная почему, рассердилась. Она быстро ответила:

— Да, сейчас попрошу, — и положила трубку на буфет, чувствуя, что краснеет от гнева и страха. Наверно, это Линдзи Риммер. И опять, как в ту минуту, когда она узнала о приезде Эммы, её охватило ощущение, что против неё строят козни. В следующую секунду она подумала: а Рэндл сейчас с ней? И чуть не заплакала.

Она вернулась в гостиную, где Эмма все ещё разглядывала розы.

— Вас просят к телефону.

Эмма как будто удивилась и стала подниматься. Энн помогла ей, поддержала её под локоть. Розы цеплялись за её платье, Энн стала снимать их и укололась. Эмма медленно двинулась следом за ней в столовую.

— Вот телефон. — Энн вышла и закрыла дверь. Она хотела вернуться в гостиную, но словно приросла к полу. Сквозь дверь было слышно все, что говорит Эмма.

— Так я и думала. Больше мне сюда звонить некому. Ну, как у тебя дела?

Пауза.

— Так. И из-за этого нужно было мне звонить?

Пауза.

— Отлично, спасибо. Хью замечательно водит машину.

Пауза.

— Более или менее. Не уверена.

Пауза.

— Понятно. Думаю, часов в восемь. Сандвичи и молоко ты мне приготовишь?

Пауза.

— Благословляю, дитя мое. До свидания.

Энн стояла, слушала и смотрела как завороженная на капельку крови, выступившую на пальце. Услышав, что Эмма кладет трубку, она поспешно отступила к дверям гостиной и оттуда пошла обратно навстречу своей гостье. Они вместе вернулись в гостиную.

Эмма опять уселась в кресло. Энн сгребла упавшие розы и бросила на стол. Несколько лепестков слетело на пол. Она со стуком составила чашки на поднос. Молчание длилось, что-то новое теперь витало между ними, и Энн думала: если она упомянет о Рэндле, я разревусь. Возможность такого унижения разозлила её до того, что слезы подступили совсем близко. Она сказала:

— Пойду готовить завтрак. А вас я возвращаю Хью.

— Хью подождет. Никуда он не денется. И завтрак может подождать. Не уходите. — Она взглянула на Энн вопросительно, умоляюще. Она словно пыталась облечь в слова какую-то важную просьбу.

— Чего вы хотите? — спросила Энн. Она стояла перед Эммой, уперев одну руку в бедро, и смотрела на неё неприязненно и властно.

Вопрос её хоть кого мог смутить своей неопределенностью.

— Чего я хочу? — повторила Эмма. — Да многого. Например, понять вас. И вы должны меня простить — вы уже совсем было меня простили — за то, что я приехала. Когда-то я в самом деле очень, очень любила вашего чудака свекра.

Энн недоумевала, что можно на это ответить, но тут внимание её отвлеклось. Случайно повернув голову к окну, она увидела, что в ворота только что въехал темно-синий «мерседес».

Все испарилось, кроме ощущения, что Феликс близко. Никто, кроме него, не водит эту машину. Теперь её щеки залил совсем другой румянец. Она подошла к окну.

Машина остановилась, чуть не доезжая дома, Пенн и Миранда уже бежали к ней взапуски, Хью тоже поспешал через лужайку встречать новых гостей. Появилась Милдред Финч, за ней Хамфри и Феликс. Когда Энн увидела рядом с машиной высокую фигуру Феликса, сердце её перевернулось и упало, как подстреленная птица. Ее злосчастное «да» сделало свое дело.