Мост

— Ага!

— Чего — ага-то?

— А я думал, ты следишь за экранами.

— Да слежу, слежу, только… Э, погодь! Блин, это еще что за хрен с горы?

— Будь уверен, он не из тех, кто нам желает добра.

— У, бля!

По склону холма спускается мускулистый парняга со светлыми волосами и охрененно здоровенным мечищем. У него широченные плечи и металлические полоски по всему телу, высокие сапоги и что-то вроде набедренной повязки. А еще шлем с волчьей скалящейся головой на верхушке. Я сажусь на кровати, мне страшно. У меня уже давно все члены жесткие, кроме того, которому и неплохо иногда быть жестким. Это из-за ревматизма. А еще руки трясутся и очки нужны. Короче говоря, мне мало что светит, если дойдет до схватки с этим вооруженным амбалом.

— И что же с нашей долбаной зоной недоступности? Вроде кто-то обещал, что любой, кто сюда сунется, должен задрыхнуть?

— Гм… — произносит зверек. — Может, у него шлем с секретом? Может, в нем спрятано какое-то нейрозащитное устройство? Поглядим-ка, нельзя ли этого парня остановить лазером.

А жлобина знай себе марширует вниз по склону и на замок таращится. Бровищи белесые друг на дружку налазят, мускулы перекатываются, огроменный меч над головой крутится. И вдруг амбал, похоже, удивился, а через секунду клинок закрутился еще быстрей и превратился в туманное пятно, в кокон вокруг человека. Затем полыхнуло, и погас экран.

— У, бля! И что теперь?

Я пробую слезть с кровати, но старые мышцы будто в кисель превратились. Вдобавок я потею, как свинья. Тут снова зажигается экран, показывает входную дверь изнутри замка.

— Гм… — повторяет мой приятель с глубоким удивлением в голосе. — Неплохо. Держу пари, тут не обошлось без ограниченного ясновидения. Наш приятель знал, что по нему вот-вот пальнет лазер. Может, он всего на несколько секунд заглянул в будущее, но этого оказалось достаточно. Трудненько будет его остановить. С лазером — тоже ловкий трюк, наверное, клинок создает что-то вроде зеркального поля. Возможно, это и случайность, что отраженный луч попал в камеру. А если нет? Похоже, серьезный у нас соперник…

— А я пальцем шевельнуть не могу! Сделай чего-нибудь. На хрена нам с тобой сейчас серьезные соперники?! Когти надо рвать! Подымай летучий замок!

— Боюсь, мы опоздали, — говорит зверушка по своему обыкновению спокойно. — Давай-ка посмотрим, остановит ли его летательный нож.

— Чудеса долбаные! И что, больше нам нечего противопоставить этому ублюдку?

— Боюсь, что нечего. Разве что парочку не очень умных и не очень прочных люков шлюзовой камеры.

— И все? Дурак сучий, какого хрена распустил охрану, какого хрена…

— Пожалуй, старина, я дал маху, — говорит талисман и зевает. И запрыгивает мне на плечо. И мы оба смотрим на входной люк. Сквозь металл проникает острие меча и вырезает круг, который с лязгом падает на пол. И в отверстие пролезает этот светловолосый мордоворот. — Поля, — тихо произносит зверушка и кивает возле моего уха. — Люк армирован моноволокном; чтобы разрезать его с такой легкостью, необходимо очень тонкое силовое лезвие. Неплохим оружием разжился этот парень… хотя это еще как посмотреть, кто кем разжился.

— Где же этот долбаный кинжал? — кричу я вне себя от страха. Я готов нагадить в койку, а амбал топает по коридору замка и выглядит очень настороженным, но и очень решительным и машет мечом с самыми серьезными, судя по всему, намерениями. Потом глядит в сторону, и его взгляд мечет молнии.

К нему движется кинжальчик, но слишком медленно, как будто раздумывая. Блондин все так же свирепо таращится на него. Кинжал останавливается в воздухе, а потом и вовсе падает на пол и катится в угол.

— У, бля! — восклицаю.

— Я же говорил: это дешевая копия. Система опознавания на нем стоит, но, наверное, меч нашего приятеля, а может, шлем послал фальшивый сигнал «свой». Настоящие вещи обладают волей, они достаточно смышлены, чтобы поступать по-своему, и поэтому они совершено бесполезны для таких, как мы с тобой.

— Хорош чушь нести, ты же не барыга-оружейник! Сделай чёнибуть! — кричу на зверька, но он лишь пожимает серыми плечиками и глубоко вздыхает.

— Боюсь, старина, слишком поздно.

— Ты баишся? — ору я ему в мордочку. — Так это ж не тебя в Хадесе ждут нидаждутся! Представляешь хоть, каких пакостей там могли для меня напридумывать за триста лет?

— Да успокойся ты, дружище. Разве нельзя, глядя смерти в лицо, сохранять достоинство?