Чудо

— Скажите, чтобы они были осторожнее, — сказал Куинн первому помощнику и поспешил на палубу посмотреть, как там члены экипажа. На всех, включая Куинна, была штормовая экипировка желтого цвета, и капитан строго приказал ему тоже надеть спасательный жилет, прежде чем выходить из рулевой рубки. — Слушаюсь, сэр, — улыбнулся ему Куинн, радуясь тому, что Шон проявляет осторожность.

Надев спасательный жилет, Куинн вышел из рубки и присоединился к остальным членам экипажа. К этому времени яхта содрогалась с такой силой, что Куинн опасался худшего. В тот момент они были бессильны что-либо сделать. Оставалось лишь надеяться, что их пронесет сквозь полосу шторма. Но все были встревожены, и Куинну при взгляде на волны впервые стало не по себе. Такого бурного моря он еще никогда не видел. Волны, достигавшие высоты небоскребов, возвышались над ними на семьдесят футов и более. Такое было бы тяжелым испытанием для любого судна, не только для «Ночного полета». Когда он стоял, глядя в темноту, в нескольких футах от него послышался крик. Один из молодых членов экипажа чуть не упал за борт, но двое других успели схватить его. Все трое цеплялись за спасательное ограждение и выглядели так, как будто их вот-вот смоет в гигантское углубление, образовавшееся в подошве волны. Прошла целая вечность, прежде чем они вновь поднялись, и громадная волна обрушилась на них.

— Пусть все укроются в помещении! — крикнул Куинн, жестикулируя, так как опасался, что из-за ветра его не услышат.

Палуба наклонилась почти под прямым утлом, и люди стали медленно сползать назад. Наконец весь насквозь промокший экипаж дополз до рулевой рубки. Впервые в своей жизни Куинн испытал тревогу, находясь на яхте, но ведь такие штормы ему приходилось видеть только в кинофильмах. Они привязали все, что смогли, но вещи в разных местах яхты ломались и разбивались. Его сейчас не беспокоил ущерб. Главное — выжить. Большинство людей испытывали страх.

— Ну что ж, об этом шторме будет что рассказать, — сказал Куинн, пытаясь разрядить обстановку, а яхта стонала и содрогалась, падая в углубление подошвы очередной волны. Куинну не хотелось, чтобы они заметили, что даже он напуган. Куинн горько сожалел о том, что они пошли этим курсом. Он изменил курс не наобум, а на основе расчетов, но, очевидно, сделал неправильный выбор. И теперь всем оставалось лишь пережидать шторм и молиться о том, чтобы не погибнуть.

Рассвет снова был хмурым и серым, и волны казались еще выше, а ветер сильнее. К тому времени к ним в рулевую рубку пришли обе стюардессы, и капитан неохотно приказал всем надеть спасательные жилеты. Все говорило о том, что обойтись без них, видимо, не удастся.

Они связались по радио с ближайшим судном, и им сказали, что танкер утонул и что никто даже не успел воспользоваться спасательными лодками. Да и смысла в этом все равно не было. В таких обстоятельствах никто не смог бы выжить. В девять утра на частоте чрезвычайных ситуаций был получен еще один сигнал бедствия. Затонула флотилия рыболовных судов. Куинн с капитаном понимающе переглянулись, а кто-то из членов экипажа в рулевой рубке начал молиться вслух. Куинн подозревал, что молча молились все. Он бы с удовольствием предложил им чего-нибудь выпить, чтобы подкрепиться и поднять настроение, поскольку они не спали всю ночь, но всем было необходимо сохранять здравомыслие.

Куинн вглядывался сквозь потоки дождевой воды в волны и мог бы поклясться, что увидел женское лицо. Это было лицо Мэгги. При воспоминании о ней и о времени, проведенном с ней вместе, его охватило непреодолимое желание позвонить. Он пообещал себе, что позвонит, если они останутся, живы, хотя надежды на это оставалось все меньше и меньше. Запас прочности «Ночного полета» был на пределе, а волны, казалось, становились все больше. В рубке стояла оглушительная тишина, нарушаемая лишь грохотом падающей мебели внизу и треском чего-то ломающегося на камбузе.

— Ну что ж, парни, — спокойно сказал Куинн, — на сей раз мы, кажется, влипли. Но мне хотелось бы сберечь судно. Я ухлопал на него уйму денег.

Инженер невесело усмехнулся, а минуту спустя начали говорить остальные члены экипажа. Они начали вспоминать о других штормах, в которых довелось побывать, и Куинн делал все, что мог, чтобы поддержать разговор, хотя их вид, одетых в желтые спасательные жилеты, отнюдь не вселял бодрости. Некоторые закурили, но несколько человек все еще молчали. Куинн был уверен, что они молятся. А он ни на секунду не переставал думать о Мэгги. Подобную смерть легкой не назовешь, но ведь именно этого он, кажется, и хотел — закончить свой жизненный путь в море. Просто это наступило раньше, чем он предполагал. Куинн был рад, что Мэгги с ним не было. Уж меньше всего на свете он хотел бы, чтобы она погибла.