Конец лета

И гостиная, и маленькая желтая спальня несли на себе отчетливую печать личности Бена. Окна спальни выходили на восток, на залив, а сама комната была такой же яркой, как утреннее солнце. В спальне был крошечный балкон, на котором, кроме цветущих растений, стояло два выгоревших, но от этого не менее удобных складных кресла с парусиновыми сиденьями.

В доме, естественно, была кухня; была там и еще одна комната, в которой Бен работал. Здесь хранилось несколько редких картин, множество папок и стоял письменный стол. Наличие этой комнаты давало Бену возможность работать дома; как и его немецкий автомобиль, она была практичной, но не роскошной.

Осматривая дом, Динна увидела, что и в этой комнате заметно общее для всего дома сочетание удобства и стиля. Бену каким-то образом удалось объединить и то и другое в своей, только ему присущей манере.

Динна нашла шелковый халат Бена, синий с черным, надела его и вышла на балкон. Здесь она села в парусиновое кресло. Ткань, когда-то ярко-зеленая, как оперенье попугая, выгорела на солнце и приобрела бледно-зеленый цвет лайма. Динна вытянула ноги и подставила лицо солнцу. Она думала о Бене. Где он сейчас, в галерее? На деловом ленче? Или подписывает чеки вместе с Салли? А может, разговаривает с Густавом? Динне нравился образ жизни Бена, нравилось, как он ведет дела, как общается с людьми, с ней. Она поймала себя на мысли, что предложение готовить завтрак по очереди – соблюдать демократию, как выразился Бен, – ей даже нравится. Это очень приятный образ жизни. Полы халата немного распахнулись, Динна почувствовала на своем теле тепло солнечных лучей и улыбнулась. Через некоторое время она вернется домой и будет рисовать, но еще не сейчас. Пока ее вполне устраивало, что она просто греется на солнышке, как кошка, и думает о Бене.

– Grazie Signore... Signora Duras^[7].

Консьерж в отеле «Хасслер» официально поклонился Шанталь и Марку. Они только что выписались из отеля, и Марк одарил консьержа более чем щедрыми чаевыми. У входа в отель их уже ждал автомобиль с водителем, чтобы отвезти в аэропорт, чемоданы были уже уложены в багажник.

– Ты уверена, что поступаешь правильно?

– Абсолютно уверена.

Однако решение Шанталь беспокоило Марка. Раньше она никогда не бывала такой упрямой. Но на этот раз Шанталь уперлась и заявила, что не собирается прятаться в Сан-Ремо или каком-то другом городке на Ривьере. Она пожелала вернуться в Париж и ждать Марка там, пока он будет навещать свою семью на мысе Антиб. Не для того ли, чтобы иметь возможность увидеться в выходные с любовником, тем самым мужчиной, который сделал ей предложение? Марк не мог не помнить об этой скрытой угрозе. Его душила острая ревность.

– И чем же конкретно ты собираешься заниматься в этот уик-энд?

В голосе Марка отчетливо слышались металлические нотки, но Шанталь спокойно встретила его взгляд. Водитель отъехал от тротуара, и автомобиль влился в поток транспорта.

– Зайду в свой офис. Не могу же я свалить всю работу на плечи Мари-Анж. Достаточно уже того, что мне приходится бросать все на нее всякий раз, когда я уезжаю с тобой. Раз уж у меня будет время, я вполне могу зайти и посмотреть, как идут дела.

– Твоя преданность работе очень похвальна, это что-то новенькое.

Марк очень редко говорил с Шанталь с сарказмом, но сейчас был именно тот случай.

– Нет, это вовсе не новость, просто ты редко бываешь рядом, когда это происходит. А что, по-твоему, я собиралась делать?

– Шанталь, я хорошо помню, что ты мне сказала вчера.

– Я сказала, что кое-кто попросил меня стать его женой. Я же не говорила, что приняла предложение.

– Это, конечно, большое утешение. Однако осмелюсь предположить, что он сделал тебе предложение не после парочки встреч за ленчем и одного совместного чаепития. Полагаю, вы довольно близко знакомы.

Шанталь не ответила, бесстрастно глядя в окно. Марк-Эдуард старался не подавать виду, что его это бесит. В конце концов, чего она от него ждет? Он не может проводить с ней больше времени, чем проводит сейчас, и сделать ей предложение он тоже не может. У него уже есть жена, Динна.

Шанталь ответила на удивление мягко:

– Не волнуйся из-за этого.

– Спасибо. – Марк вздохнул, взял ее за руку, и его плечи поникли. – Дорогая, я люблю тебя, пожалуйста, постарайся меня понять.

– Я и стараюсь. Даже больше, чем ты думаешь.

– Я понимаю, тебе трудно, но и мне нелегко. Хотя бы не устраивай соревнования между собой, Пилар и моей матерью. Это несправедливо. Я же должен с ними видеться.

---

7 Спасибо, синьор... синьора Дюра (ит.).