Час ведьмовства

Майкл поцеловал тетку в дряблую щеку.

– Надо проверить чемодан.

Еще несколько глотков кофе… Вроде бы полегчало… Майкл тщательно протер очки в роговой оправе, снова надел их и проверил наличие запасной пары в кармане куртки.

– Я все упаковала– Слегка покачав головой, тетя Вив подошла к раскрытому чемодану и скрюченным пальцем ткнула в аккуратно сложенную одежду. – Смотри, все здесь. Оба твоих летних костюма, туалетный набор… Ах да, твой плащ. Не забудь взять плащ, Майкл. В Новом Орлеане сплошные дожди.

– Не беспокойся, тетя Вив, уже взял.

Майкл закрыл чемодан и щелкнул замками. Незачем расстраивать старушку сообщением о безвозвратной гибели крепкого и добротного изделия. Именно в нем Майкл и тонул. Такие плащи, наверное, шились в расчете на войну, на ползание по траншеям, а не на потенциальных утопленников. После часового пребывания в морской воде шерстяная подкладка оказалась безнадежно испорченной.

Испытывая жгучую ненависть к надетым на руки перчаткам, Майкл расчесал волосы. Так… вроде бы он не выглядит пьяным, если, конечно, не окосел настолько, чтобы этого не видеть. Он бросил взгляд на недопитый кофе: «Ну же, идиот, допей остальное! Эта женщина едет сюда исключительно ради твоего удовольствия, чтобы ублажить тебя, псих несчастный! Только не хватало, чтобы ты шмякнулся ей под ноги с крыльца».

Кажется, звонок в дверь?

Майкл подхватил чемодан. Ну вот, он готов, вполне готов уехать отсюда.

И снова то же тревожное предчувствие… Что это, предвидение судьбы? Майкл оглядел комнату: полосатые обои, глянец деревянных поверхностей. Все это он когда-то с величайшим терпением наклеивал, красил, покрывал лаком; собственными руками выкладывал маленький камин… Нет, больше ему не наслаждаться уютом этой комнаты. Не лежать на отделанной медью кровати. И не смотреть сквозь шелковые занавески на светящиеся в отдалении призрачные огоньки центральной части города.

У Майкла вдруг что-то сжалось внутри, и сердце откликнулось болью, словно он оплакивал дом. Такое же ощущение он испытывал, когда умирали близкие и любимые им люди.

Тетя Вив просеменила по коридору на своих распухших ногах, торопливо зашарила пальцами по стене в поисках кнопки переговорного устройства и, наконец найдя ее, спросила:

– Кто там?

– Доктор Роуан Мэйфейр. Могу я видеть Майкла Карри?

Боже, это не сон. Он снова воскресает из мертвых.

– Уже иду, – ответил Майкл. – Тетя Вив, не спускайся, не надо меня провожать. Обещаю, я скоро вернусь.

На прощание он еще раз поцеловал тетушку, порывисто обнял, крепко прижав к себе, и долго не отпускал.

Что будет, если с ним вдруг что-то случится? Господи, ну почему ему никак не удается избавиться от тревожных мыслей?!

И вот наконец он стремительно сбежал по ступеням, при этом даже тихо насвистывая. Как хорошо снова двигаться, снова быть самим собой! Он чуть было не распахнул дверь, позабыв проверить, нет ли за ней журналистов, но вовремя остановился и заглянул в глазок, расположенный в самом центре цветного стеклянного прямоугольника двери.

Почти у самого крыльца стояла стройная как газель женщина. Лицо он видел только в профиль, ибо гостья смотрела в сторону улицы. Длинные ноги, обтянутые голубыми джинсами. Подстриженные под пажа светлые вьющиеся волосы, которые ветер слегка прибивал к ямочкам щек.

В облегающей, сужающейся книзу куртке, из-под которой виднелся завернутый воротник свитера крупной вязки, женщина выглядела молодо, свежо и весьма соблазнительно.

Майкл без труда догадался, что перед ним доктор Мэйфейр. Он почувствовал, как вспыхнули щеки, а неожиданно возникшее где-то в нижней части живота тепло поползло вверх по телу. Такая женщина при любых обстоятельствах непременно привлекла бы его внимание и вызвала интерес. Но сейчас важнее всего был тот факт, что перед домом стояла та самая женщина. К счастью, она смотрела в другую сторону и не заметила его тени за дверным стеклом.

«А ведь она в буквальном смысле слова вернула меня к жизни», – подумал Майкл. Его смутно будоражило нараставшее внутри тепло, смесь почти животного желания покориться прекрасной гостье и непреодолимого стремления прикоснуться к ней, познать ее на ощупь и, возможно, обладать ею. О методике спасения утопленников он слышал неоднократно – ему много раз описывали, как производится дыхание рот в рот и одновременно массаж сердца. Майкл мысленно представил себе, как касались его эти руки, как ее губы прижимались к его губам. Ну разве не жестоко, внезапно подумал он, после такой близости надолго разлучить их друг с другом? Его вновь охватило негодование. Впрочем, сейчас все это не имело никакого значения…