Воронья дорога

Но первоначальная запись была сделана шариковой ручкой, и я, поднеся под нужным углом бумагу к лампе, разглядел под намалеванным черным фломастером «СР» заглавную букву «Ф», а «П» оказалась не чем иным, как подправленной «Л».

Эти сокращения не встречались в других материалах дяди Рори: ни в тех, что относились к «Вороньей дороге», ни в каких-либо других.

Зачем понадобилось вымарывать? И кто эти «Ф» и «Л»? И к чему относится «опа!»? И что там подходит и к чему? Я невольно проклинал дядю Рори за непостоянство. «Ф» в дневниках иногда означало «Фергюс», иногда «Фиона» (она же «Фи»), а иногда «Фелисити» – так звали девушку, с которой Рори познакомился в Лондоне (она же «Фел», «Фл», «Флс»).

Одинокая «Л» в дневниках, вероятно, относилась к Лахлану Уотту, хотя он, упоминавшийся в тех редких случаях, когда возвращался на родину, был преимущественно «ЛУ».

Иногда в Лохгайре, после долгих вечерних корпений над скудными записными книжками, я засыпал прямо за широким столом в папином кабинете, и мне снились знаки и аббревиатуры, буквы и числа, и все это кружилось смерчиком передо мной, будто каракули вдруг превращались в пылинки и взмывали, потревоженные моим чтением.

Одна находка меня поразила. К форзацу дневника за 1979 год порыжевшая скрепка прижимала выцветший от старости бумажный флажок института спасения на водах. Без булавки.

Живущий во мне сентиментальный слюнтяй едва не расплакался.

* * *

В Глазго я повадился ходить в церкви. Главным образом ради атмосферы. Для этого больше годились католические, в них я себя чувствовал как в настоящих храмах Божьих. Там всегда происходило что-нибудь религиозное: горели свечи, исповедовались прихожане, пахло благовониями. Я подолгу не засиживался, слушал, но ничего не понимал, смотрел и не видел. Но меня очаровывал и успокаивал сам этот мирок с его приглушенными голосами, с неспешным течением ритуалов. Время от времени ко мне подходил какой-нибудь священник, но я не признавался, что просто зашел побалдеть.

Я много ходил, в джинсах и «мартенсах», в твидовом пальто, что досталось от отца. Дядя Хеймиш слал мне длинные письма с оригинальными трактовками Священного Писания, и я почитывал, когда не спалось. Но больше двух страниц за раз не осиливал.

Частенько я бывал в центральном кинотеатре, а в гостиной поставил телевизор и видеомагнитофон. Купил и мощный кассетник, держал его в основном на кухне и лишь изредка брал с собой на прогулки по квартире – полезно, говорят, иногда тяжести таскать. Я любил подолгу стоять и смотреть на потемневшую от времени картину или гладить пальцем холодную мраморную зверушку, и чтобы стены вокруг тряслись от Pixies , R . E . M ., Goodbye Mr . Mackenzie , The Fall и Faith No More .^[102]

* * *

— Он здесь,– сказала Эш, возвратившись с выпивкой. Села.

Я огляделся. И вскоре увидел его. Он оказался чуть пониже и помоложавей, чем выглядел на видеопленке. Разговаривал с парочкой незнакомых мне парней. Оба в серых тренчах, один положил на стойку мягкую шляпу американского киношного фасона – в таких ходят гангстеры, частные детективы и отмороженные журналисты. Я предположил, что они журналисты.

Руперт Пакстон-Марр, иностранный корреспондент. Акула пера, репортер с бульдожьей хваткой, циник с острым, как бритва, умом. Такой в «раздираемой войной» стране как рыба в воле; такой, в лучших традициях британской журналистики, сунет микрофон под нос бедолаги, только что потерявшего семью и кров при взрыве фугаса, и попросит поделиться своими соображениями.

Эш выжидающе смотрела на меня.

– Что ж…– Быстрее забилось сердце, вспотели ладони. Я вынул из кармана спичечные обложки.– Пойду попрошу сказать пару слов телезрителям.

– Хочешь, я? – шевельнулась на стуле Эш. Я отрицательно покачал головой.

– Не знаю, черт… Всю дорогу думал: вот схвачу его за шкирятник и рявкну: отвечай, зачем папе бумажки слал! А теперь… не знаю. Как-то нелепо все…—Оглянувшись на троицу, я рассмеялся.– Тренчи! Надо же!..

Эш тоже глянула на них.

– Вино взяли, не виски,– улыбнулась она.– Значит, решили посидеть. Так что и ты посиди подумай. Время есть.

Я кивнул, перевел дух и глотнул виски. Совету Эш я последовал: раскинул мозгами. И сказал наконец:

– Ладно, может, и правда лучше вдвоем. Ты меня, типа, представишь… Я могу выйти и войти, как будто только что явился… Черт, или лучше напрямик сказать?.. Хрен знает.—Я в досаде закрыл глаза – куда подевалась моя изобретательность?

---

102 …чтобы стены вокруг тряслись от Pixies, R.E.M., Goodbye Mr. Mackenzie, The Fall и Faith No More.— Pixies (1986—1993) – альтернативная рок-группа из Бостона, в определенном смысле стояла у истоков гранджа; их первый альбом («Surfer Rosa», 1988) продюсировал легендарный «звуковой террорист» Стив Альбини, а к записи их последнего альбома («Trompe le Monde», 1991) был привлечен клавишник Эрик Дрю Фелдман, игравший с Кэптеном Бифхартом и в Pere Ubu (именно эта пластинка была годом позже переиздана прибалтийской фирмой «Zona» и наиболее известна российским меломанам, хотя для группы и не слишком типична). R.E.M.— влиятельнейшая американская альтернативная группа, существует с 1980 г. и до сих пор; многие их альбомы становились «платиновыми», а самые известные – «Out of Time» (1991) и «Automatic for the People» (1992, с оркестровыми аранжировками Джона Пола Джонса, бывшего басиста Led Zeppelin) – четырежды «платиновыми», т. е. были проданы в количестве 4 миллионов экз. Goodbye Mr. Mackenzie– британская инди-поп-группа (1981—1995), первый альбом выпустила в 1986 г.; в настоящее время вспоминается не столько сама по себе, сколько потому, что с 1984 г. в ней выступала на подпевках Ширли Мэнсон, будущая вокалистка Garbage. The Fall– выдающаяся постпанк-группа из Манчестера, наиболее яркий представитель т. н. «прол-рока», первый альбом выпустила в 1978 г. и существует до сих пор; начинать знакомство с творчеством Марка Э. Смита и компании рекомендуется со сравнительно «мягких» альбомов середины 80-х («The Wonderful and Frightening World of the Fall», «This Nation's Saving Grace», «Bend Sinister», «The Frenz Experiment»). Faith No More (1982-1998) – калифорнийская группа, в творчестве которой сочетались элементы хэви-металла, фанка и, не к ночи будет помянут, рэпа; их четвертый альбом «Angel Dust» (1992) был переиздан на виниле в России; а их вокалист Майк Паттон также имел два очень интересных побочных проекта, Mr. Bungle и Fantomas, и работал с известным авангардистом Джоном Зорном.