Маска Локи

— Кто-то выпускает плазму из камеры, — сказал Гарден.

— Зачем?

— Чтобы помешать нам пройти в эту дверь.

— И что теперь делать?

— Найти другой путь.

— Но мой господин Хасан не…

— Знаю, — вздохнул Гарден. — Он хочет, чтобы мы шли этим путем. Ну что же. Пригните головы пониже, закройте глаза руками. Вбегайте в дверь, сразу же отворачивайтесь вправо к стене и бегите как можно дальше от этого места. Не оглядывайтесь.

Итнайн и еще несколько арабов кивнули. Те, кто понимал по английски, перевели остальным. Итнайн сразу же пригнул голову и повернулся к двери.

— Стой! — Гарден схватил его за рукав. — Ты говорил, что в реакторном зале нас может поджидать засада.

— Ну?

— Так вот это она и есть.

— О… Значит плазму выпускают специально, чтобы отвлечь нас?

— Понял, наконец-то.

Итнайн улыбнулся.

— Нет проблем. У нас есть гранаты, очень мощные. Они перекроют поток плазмы и отвлекут людей, которые хотят нас остановить.

Палестинец сказал несколько отрывистых слов и протянул руку. Хамад достал из-под своего балахона тусклый металлический шар и положил в ладонь лидера. Итнайн крепко сжал его, пригнул голову и снова повернулся к двери.

— Отлично, друг, — Гарден опять схватил его за рукав. — Какова мощность этой гранаты?

— Две тысячных килотонны. А что?

— Тебя не останавливает мысль о двух тоннах динамита, запущенных туда, и о том, где тебя потом искать? Это ведь, знаешь ли, довольно опасно.

— Я не боюсь, — отрезал палестинец.

— Ну конечно, нет. Но только задумайся на минутку, что у нас там, за дверью: работающий реактор, сотня тонн деликатных механизмов, которые испускают во все стороны горячую плазму под давлением сотня тонн на квадратный сантиметр. И ты хочешь, чтобы все это вдруг лопнуло?

— Камера надежно укреплена.

— А как насчет клапанов высокого давления, электрических схем, датчиков и кабелей? Представляешь, что будет, если потревожить эту магнитную тыкву даже чуть-чуть?

— Я понял тебя, — согласился Итнайн. Чтобы убедить остальных в обоснованности своих колебаний, он перевел свой разговор соотечественникам. Те вытаращили глаза. — Что ты предлагаешь, Том Гарден?

— Ну, я не тактик…

— Сказал «А», говори «Б».

— Ладно. Подвое одновременно, справа и слева, прыгайте через порог. Падайте плашмя на пол, оружие держите перед собой. Прячьтесь за любым укрытием, какое сможете найти и стреляйте в любую человекообразную фигуру.

— Я потеряю людей, — возразил Итнайн.

— Если кинешь туда гранату, потеряешь половину Нью-Джерси.

— Согласен, — неохотно. — Фасул! Хамад! — Итнайн перевел им инструкции Гардена, сопровождая их ныряющими движениями руки.

Боевики кивнули, секунду помолчали, склонив головы, и приготовили оружие. Затем заняли позицию по обе стороны двери.

— Давай!

Их спины исчезли в сиянии. Еще двое приготовились.

— Давай!

Так, попарно, вся команда проскочила вовнутрь. Ответного огня не было слышно, и у арабов не было повода стрелять.

Наконец, Гарден и Итнайн встали у двери.

— Давай! — пролаял Итнайн.

Гарден, вооруженный только собственной смекалкой, нырнул через порог в лишенный тени свет. Он различил фигуры боевиков, которые оцепенело сидели на полу, забыв про оружие. Они уставились на что-то за вспышками плазмы, которые даже на таком расстоянии Гарден мог перекрыть ладонью. Кожа руки сразу натянулась и высохла от жара, пока он завороженно оглядывался вокруг.

Зная теоретически принципы работы промышленного реактора лазерной зарядки, он не мог и отдаленно представить себе его размеры.

Выбросы плазмы казались столь близкими и расположенными на уровне глаз только из-за двери, но это была оптическая иллюзия, результат искаженной перспективы при взгляде через дверной проем.

За дверью, оказывается, был не пол здания; здесь начиналась как бы сцена или широкий балкон. Край балкона защищало трубчатое заграждение, а за ним и сияло белое рукотворное солнце. На самом деле оно выглядело как вулканический гейзер на поверхности небольшой белой луны Юпитера или Сатурна.

Так велика была реакторная камера.

Расположенная в яме глубиной метров десять, сама камера была около сорока метров в диаметре. Из нее, как соломинки из коктейля, торчали толстые белые трубы. На определенном расстоянии от поверхности камеры все трубы изгибались под прямым углом и тянулись параллельными рядами на двести метров к северу. Ажурная конструкция из голубых балок, опорных платформ, переходных мостиков, высотой этажей в шесть-семь, поддерживала эти горизонтальные трубы — световодные кабели. Приблизительно через каждые тридцать метров в них были врезаны кристаллические графитовые усилители, опутанные силовыми кабелями и тончайшими охладительными трубочками. Световоды упирались в северную стену здания, поворачивали назад, уходили внутрь опорной конструкции, снова поворачивали и устремлялись куда-то вниз. Километры световодных кабелей сновали туда и сюда, слегка утончались, словно органные трубки самых нижних регистров басового диапазона, и прижимались теснее друг к другу. И где-то в глубине многослойной паутины, представлялось Гардену, в месте слияния световодов, прячется сам рентгеновский лазер, источник всей этой мощи.