Только ты можешь спасти человечество

— А я разве говорил, что я псих? — обиделся Джонни.

— Нет, но… ну… сам понимаешь, — смутился Холодец.

— Холодец…

— Ну?

— Ты знаешь девчонку, которая была у Пейтела?

— А, эту. А что?

— Ты знаешь, кто она?

— Вроде чья-то сестра.

— Чья?

— Ходит в какую-то спецшколу для неизлечимо умных. Ее звать Кайли… или Кристел… в общем, как-то так, с выпендрежем. А зачем тебе?

— Да так. Просто она у Пейтела жаловалась на игру. Чья она сестра?

— Одного пацана… этого… Нуды. Точно. Бигмак его хорошо знает. Ты уверен, что с тобой все в порядке?

— Уверен. Все отлично. Ну пока.

— Пока. Завтра придешь?

— Наверное.

— Ну пока.

— Пока.

Дозвониться до Бигмака не удалось. Туда, где жил Бигмак, и почта-то доходила редко. Даже уличные грабители опасались появляться в тех краях. О многоэтажной башне, названной в честь Джошуа Н'Клемента, отзывались так же, как в свое время, наверное, отзывались о Калькуттской Черной Дыре или о приемной испанской инквизиции.

Башня одиноко чернела на фоне неба, словно чей-то последний зуб.

По соседству почти ничего не было. Ряд заколоченных лавчонок, при взгляде на которые сразу можно было сказать, где тут был пожар. И пивная «Веселый фермер» — сплошь красный кирпич и неон.

В 1965 году (как раз перед тем, как от нее начали отваливаться куски) башня удостоилась премии. По подъездам и коридорам вечно гуляли сквозняки, и даже в самые спокойные дни в бетонных переходах свистел ветер. Это было что-то вроде ветрохранилища. Если бы башню имени Джошуа Н'Клемента воздвигли несколько тысяч лет назад, народ со всей страны стекался бы к ней приносить жертвы богу ветра.

Папа Джонни называл ее «Ротвейлеровы Высоты». Поднимаясь по лестнице (лифты остановились еще в шестьдесят шестом), Джонни слышал бешеный лай. По-видимому, все жильцы башни боялись — и, похоже, главным образом друг друга.

Бигмак жил на четырнадцатом этаже с братом, подружкой брата и питбулем по кличке Клинт. О брате было известно, что он перепродает левые видаки.

Джонни осторожно постучал, надеясь, что его услышат люди и не услышит Клинт. Ему не повезло. Из-за двери хлынул поток звуков.

Спустя некоторое время загремела цепочка, и дверь приоткрылась. Примерно на высоте человеческого лица появился глаз. В нем светилось подозрение. Ниже немедленно началась смятенная возня — Клинт пытался протиснуть в узкую щелку оба глаза и зубы.

— Чего надо?

— Бигмак дома?

— Без понятия.

Джонни не удивился. Квартира была маленькая, четырехкомнатная, по каковой причине огромное семейство Бигмака размещалось по всему городу, и никто из членов этого клана никогда не мог припомнить, где остальные, пока не убеждался, что спрашивающий заслуживает доверия.

— Я Джонни Максвелл. Из школы.

Клинт силился пропихнуть пятнадцатисантиметровый лоб и морду в пятисантиметровую щель.

— А-а. — Джонни почувствовал, что его внимательно рассматривают. — Он в пивнухе, всосал?

— Да, — ответил Джонни, надеясь, что его голос звучит нормально. — То есть это… всосал.

Бигмаку было тринадцать. Но, по слухам, хозяин «Веселого фермера» обслуживал всех, кто перерос трехколесный велосипед.

Обратный путь лежал мимо пивной. По дороге Джонни мучился сомнениями, зайти или нет. Бигмак таких проблем не знал — он с рождения выглядел на все семнадцать… Но оказалось, Бигмак снаружи, стоит возле какой-то машины в обществе приятелей. При виде Джонни эти молодые люди насторожились, а тот, что возился с ручкой на дверце автомобиля, сердито выпрямился.

Джонни постарался изобразить непринужденную походку, чуток вразвалочку.

— А, Джонни, — рассеянно бросил Бигмак. Он тут другой, подумал Джонни. Старше.

Жестче.

Незнакомые парни незаметно расслабились. Бигмак знал Джонни, значит, до поры до времени его можно было потерпеть.

— Чё-то ты редко к нам заглядываешь, — сказал Бигмак. — Айда, клюкнем.

Джонни смекнул, что, спросив кока-колы, здорово подмочит свою уличную репутацию.

Так что он пропустил вопрос мимо ушей и взял быка за рога:

— Я ищу Нуду. Холодец говорит, ты его знаешь.

— А тебе на кой? — спросил Бигмак.

На стене за школьной библиотекой или в Пассаже, традиционном месте тусовок, Бигмаку и в голову не пришло бы задать такой вопрос. Но здесь действовали иные правила. В школе Бигмак отчаянно старался скрыть свои математические способности, тут — способность поддерживать нормальный разговор.