Только ты можешь спасти человечество

— Ты подошла к ней серьезно, — сказал Джонни. — Очень серьезно.

— Конечно серьезно. Это же игра. Ее надо пройти, иначе какой смысл? Ладно… мы можем опять попасть на флагманский корабль скрр-иии?

— Э…

— Думай!

— Мы можем попасть на скррииийский флагман?

Керсти аж зарычала.

— Я тебя спрашиваю! Сядь и думай! Джонни сел.

— Вряд ли, — наконец сказал он. — Я всегда оказываюсь в истребителе. Я думаю, все должно быть таким, какое оно на мониторе.

— Гм… Пожалуй, не лишено смысла. — Керсти сунула карандаш в точилку, и та некоторое время деловито жужжала.

— К тому же мы не знаем, как там внутри…

Джонни уставился на стену. Среди пришпиленных над кроватью разных разностей красовалась почетная грамота «Победительнице соревнований по прыжкам в длину». Вечно она выигрывает, подумал он. Надо же. И уверена, что так и должно быть. А тот, кто всегда уверен, что непременно выиграет…

Он уперся взглядом в плакаты. Один был ему давно знаком. Знаменитый монстр-убийца. Знаменитый Чужой. А он-то думал, что у нее над кроватью висит что-нибудь вроде портрета «Подробности см. на вкладке»…

— Только не говори мне, — сказал он, — что собираешься бегать по флагману и палить в скрр-иии.

— С точки зрения тактики…— начала Керсти.

— Нельзя. Капитану это не понравится. Нельзя убивать скрр-иии.

Керсти раздраженно всплеснула руками:

— Глупость какая! Расскажи тогда, как победить, не убивая врагов?

— Мне полагается их спасти. И вообще, они не совсем враги. Не могу я их мочить.

Керсти смотрела задумчиво.

— А знаешь, — сказала она, — у одного африканского племени вместо «враг» говорили «друг, с которым мы еще не познакомились»…

Джонни улыбнулся.

— Вот именно. Потому-то…

— Но в тыща восемьсот восемьдесят втором их всех поубивали и съели, — перебила Керсти. — Кроме тех, кого продали в рабство. Последний умер в Миссисипи в 1864-м, и ему пришлось очень несладко.

— Ты это только что придумала, — возмутился Джонни.

— Нет. Я в классе первая по истории.

— Понятно, — сказал Джонни. — Но я никого не убиваю.

— Тогда ты не можешь победить.

— А мне и не надо. Я просто не хочу, чтобы они проиграли.

— Ну ты и вправду придурок! Как ты жить-то будешь? Собираешься все время проигрывать?

— А что, есть варианты? Начнем с того, что вокруг полным-полно таких, как ты…

Джонни спохватился, что опять завелся. Заводился он нечасто. Обычно он притихал или огорчался, а сердился редко. Но уж если сердился…

— Они пытались с тобой поговорить, а ты не стала слушать! Хотя, кроме нас с тобой, они ни к кому больше не обращались! Тебе так приспичило пройти игру, что ты ухнула в игровое пространство! Ты сумела бы им помочь лучше, чем я! А ты не стала слушать! А я их выслушал и потом целую неделю во сне пытался Спасти Человечество! Грязная работа всегда достается таким, как я, гибнуть должны не самые умные и не самые везучие! А ты болталась рядом и пялилась! Как в кино! Конечно! Победителям потеха! Прирожденные победители не проигрывают, ни-ни, они просто приходят вторыми! Проигрывают другие! А спасать Капитана тебе вздумалось исключительно потому, что, по-твоему, вы с ней два сапога пара! Ну так вот, мисс Знайка, мне фиолетово! Я сделал все, что мог! И дальше буду! А они вернутся в игровое пространство, и будет как с Космическими Захватчиками! И я буду там каждую ночь!

Она слушала, разинув рот.

В дверь постучали, и в следующую секунду — ох уж эти мамы! — вошла мать Керсти с подносом и широкой улыбкой.

— Уверена, вы с удовольствием выпьете чайку, — пропела она. — И…

— Да, мама. — Керсти закатила глаза.

— .. .вот вам макаронники. Ты уже выяснила, как зовут твоего друга?

— Джон Максвелл, — представился Джонни.

— А как тебя называют товарищи? — медовым голоском поинтересовалась мать Керсти.

— Иногда — Ластик, — ответил Джонни.

— Да что ты? Почему?

— Мама, мы разговаривали, — вмешалась Керсти.

— Сейчас начнутся «Закадычные друзья», — сообщила мать. — Мне… э… посмотреть телевизор на кухне, да?

— До свидания, — с нажимом сказала Керсти.

— Э… да-да. — Мать Керсти вышла из комнаты.

— И суетится, и суетится, — вздохнула Керсти. — Представляешь, выскочила замуж в двадцать лет! Честолюбия — ноль!

Некоторое время она пристально смотрела на Джонни. Тот помалкивал, ошарашенный тем, что девчонка высказала его собственные мысли.