Клей

– Он только поцеловал меня и побежал наверх, – испуганно сказала они, – что-то не так?

Сцена, конечно, полный сюр. От Терри мне видно только пузо да ноги, но я слышу, как он орёт:

– Спускайся, Энди, спускайся, на хуй, дружище, – умоляет он.

Я побежал вниз, на улицу. Отсюда видна верхняя часть Терри, который машет руками, как грёбаная ветряная мельница. Голли сидит на корточках рядом с ним, ноги по обеим сторонам двускатной крыши.

– Пожалуйста… пожалуйста… приедет полиция, соседи вызовут… – плачется Вольфганг.

Поверх всего Марсия орёт на него по-немецки, но чтоб понять о чём, переводчик не нужен.

– Он сказал, что идёт в туалет, а сам побежал наверх, – сказала Эльзе Гудрун, которая побежала за мной вниз, – он головой заболел.

– Ты черепицу на крыше поломаешь, – молит Вольфганг.

Тут я заорал, что есть мочи:

– Слезай, Гэллоуэй, всеобщее внимание хочешь привлечь, хрен моржовый! Имей совесть, мать твою. Люди нас приютили. Мы на отдыхе! Им это надо?!

Голли что-то ответил, но я не расслышал слов. Потом подошёл поближе к льстивому Терри. Вдруг Лоусон схватил его и грубо потянул внуть дома. Безумное зрелище: безногая хищная тварь затаскивает коротышку в нору, и оба исчезают. Чистый театр, в саду слышны аплодисменты. Я пошёл наверх.

Когда я поднялся, Голли уже вовсю ухохатывался, но смех у него какой-то странный. Он расцарапал лицо и порезал руку, когда Терри протаскивал его в люк. Билли рассержен не на шутку, но предпочёл вернуться к своей амазонке в полосатом платье.

– Обязательно нужно весь вечер изговнять, – сердито сказал Терри, уводя Хедру в нашу комнату.

Только Гудрун, похоже, осталась к нему благосклонна, на всё готова. Он положил голову ей на колени, она поглаживает его волосы.

– К чему всё это, куколка? – весело спрашивает он, – в чём смысли?

Мне нечего сказать этому придурку, и я срулил. Маленький ублюдок шибко прикалывается устраивать идиотские спектакли. Неудивительно, что после всего вечеринка сошла на нет. Поэтому, когда Вольфганг и Марсия сказали, что пора сворачиваться, противиться никто не стал. Я с облегчением свалил от Голли, и когда Эльза предложила поехать с ней к Рольфу и Гретхен, уговаривать меня не пришлось.

До Рольфа пешком два шага. Как только мы вошли, он поднял руку и говорит:

– Я спать.

Гретхен пошла за ним, и мы с Эльзой остались в гостиной вдвоём.

– Пойдём в кровать? – спросил я, указывая на комнату, где Рольф предложил нам залечь.

– Только сначала ты кое-что проделаешь…

Музыка меня уже порядком утомила.

– Я бы пропустил… к тому же все пластинки я у Вольфганга оставил.

– Да нте, я про презерватив, резинку для секса, – объяснила она, и я заржал, как полный идиот.

Повисла неуютная пауза.

– Я свои у Вольфганга оставил, – говорю.

Она сказала, что у Рольфа есть. Я постучал в дверь.

– Рольф, прости за беспокойство, но мне нужы, э, гондоны…

– Возьми здесь… – выдохнул Рольф.

Я зашёл тихонько, смотрю, а они фачатся прямо на кровати, даже одеялом не прикрылись. Я отвернулся.

– На тумбочке… – пропыхтел он.

Им, похоже, по барабану, так что я подошёл и взял парочку, потом ещё один, на всякий пожарный. Я обернулся и метнул быстрый взгляд на Гретхен, которая, налаживаемая Рольфом, наградила меня сонной такой, коварной улыбочкой и едва сподобилась прикрыть ладошкой маленькую грудь. Я отвернулся и быстро ретировался.

В результате той ночью мне понадобился всего один презик, и я так и не кончил. Это всё из-за таблеток, у меня от них такое иногда бывает. Пришлось постараться, что успокоиться наконец, но процесс того стоил. В итоге она просто вытолкнула меня из себя.

– Просто обними меня, – сказала она, я послушался, и мы заснули.

После полового крушения разбудила нас Гретхен. Пока она одевалась, я сообразил, что уже, должно быть, довольно поздно. Они с Эльзой стали говорить по-немецки, всего я не понял, но общий смысл в том, что Эльзу, типа, к телефону. Она встала и надела мою футболку.

Я стал ждать, надеясь, что когда она вернётся, то залезет обратно ко мне в кровать. Сложно представить себе более сексуальное зрелище, чем едва знакомая пташка в твоей футболке. Я натянул на себя покрывало.

– Мне нужно идти, у меня консультация, – объясняет она.

Вспоминаю, говорила, что учится на архитектора.

– А кто звонил?