Клей

Тут уже я улыбнулся. Пауэр чёткий чувак, Дойлы у него на мушке.

– И что тогда?

– Если это придурки, приходится их проучить. Если нет, берёшь к себе, вписываешь в тему. Чем более сильные люди тебя окружают, тем ты сам сильнее. – Он кинул взгляд на Гилфилана. – Но речь идёт не о физической силе. Это всегда можно купить. Главное здесь, – он постучал себе по голове, – вот где всё происходит.

Когда я попрощался и пошёл за машиной, моя голова кружилась. Я-то думал, Пауэр мне будет противен, я уже записал его в уроды типа Гилфилана. Но нет, получалось, что он мне понравился, я стал относиться к нему с уважением, даже восхищением. Бред, конечно, но из-за этого впервые за долгое время мне было по-настоящему страшно.

Итальянские воспоминания

Добравшись до машины, я резко стартую, пытаясь прочистить голову. Еду по обходной дороге в сторону Массербурга и останавливаюсь у Луки выпить кофе. Обед из «Кафе-Рояль» камнем лёг на кишки. Ронни, возможно, будет ворчать, но, в конце концов, это была его идея. Пожрать я жуть как люблю: чем больше ем, тем больше хочется. Даже вот теперь соблазняюсь Лукиным мороженым: мой старик водил меня сюда на мороженое, когда я был маленьким. Этот вкус не забывается. Теперь это, конечно, не так вкусно. То есть мороженое, может, и прежнее, только вот мои рецепторы изменились. Всё меняется.

Свой бар, собственный бизнес. Звучит неплохо. Единственный способ заработать денег – это иметь собственный бизнес: покупать и продавать. А деньги – единственный способ завоевать уважение. Ужас, конечно, но таков мир, в котором мы живём. Деятели типа Киннока из лейбористов все твердят о врачах, и сёстрах, и учителях, о тех, кто заботится о больных и учит детишек, и все кивают, соглашаются. Но в то же время думают, не, я на такую работу ни за что не соглашусь, мне нужны деньги. Беспредел, но ничего не поделаешь. С окружающими людьми стараешься вести себя прилично, а все остальные пусть катятся ко всем чертям, и так у всех.

Я допил кофе и пошёл обратно к машине.

По пути домой я засёк знакомую фигуру, идущую под дождём. Эту походку я распознаю где угодно: покатые плечи, руки ходят туда-сюда, голова качается из стороны в сторону, и над всем этим колышется копна мелких кудряшек.

Петух потрёпанный.

Я тихонько забрался на тротуар, подъехал к нему, затормозил и как заору:

– ТЕРЕНС ЛОУСОН! ПОЛИЦИЯ ЛОТИАНА!

Этот гусь медленно оборачивается, изображая спокойствие, но вижно, что в штанишки он наложил.

– Иди ты на хуй, Биррелл, – увидел меня.

– Вышли за границы района, не так ли, мистер Лоусон?

– Ну-дык, зашёл тут к одной тёлочке… – говорит.

Гвиздит. Терри и тёлки, ну да, конечно, более чем вероятно, но не здесь, в Грандже. Если не считать того короткого перерыва в Италии, где он видел, как жарится другая половина человечества, он в жизни не был с девчонкой, чья мама не получала бы счёт на квартиру из районного муниципального управления Эдинбурга.

– Не надо, Лоусон, ты здесь барахлишко притыривал. Беспредельщик.

– Иди ты на хуй, – смеётся он.

– Ну что ж тогда? Значит, и подвозить тебя не надо?

Ищи дурака. На улице дождь, и Терри забирается в машину. Белая вельветовая куртка намокла на плечах. Он потирает ладони.

– Ну что ж, Биррелл, мой повелитель. На ждёт один из спальных районов нашего города, который мы оба так хорошо знаем и любим, – говорит он и добавляет: – Пронто.

И мы стали говорить об Италии. Помню, как мы дошли до Ватикана, и Терри, оглядев площадь Святого Петра, запел: «Нет Папы в Риме, часовни не портят мне вид…»

Тут подлетела охрана Ватикана, скрутила мудака, а нам простофилям пришлось всё улаживать. Полный беспредел.

– Ты же вроде «хибби», Лоусон, – говорю.

– Да, но и этих гондонов нужно подъебнуть. Это ж крупнейшая в мире банда рэкетиров.

Помню ещё, он купил в сувенирной лавке пепельницу в виде распятия. Я подумал, что это дурной вкус, и взял себе в виде Колизея.

Да, в Риме мы тогда покурощали. Терри с самого начала раскачал свой хоботок. Я такой:

– Давай затусуем с ребятами из самолёта. Из Файфа, реальные пацаны.

– Ох, мистер Биррелл. Я тебе один умный вещь скажу, – начал он, заглядываясь на девчонок, что сидели напротив нас в кафе на набережной, – качество пёздочек превосходит здесь всякие ожидания. Наши дворовые мохнатки им в подмётки не годятся. Мне похуй на футбол и как достать билеты. Проиграет ли Шотландия все матчи шесть – ноль или выиграет грёбаный Кубок мира – мне насрать. Я приехал сюда поебаться. Точка.