Сестры

Это было в канун Рождества, а теперь она ехала домой на Четвертое июля. Родители ежегодно приглашали гостей на ужин по случаю Дня независимости, на котором она и ее сестры были обязаны присутствовать во что бы то ни стало. В этом году для Энни это было большой жертвой. Предстояло так много всего сделать, что не хотелось отрываться даже на неделю. Но, как и сестры, она не хотела разочаровывать мать, которая жила встречами с ними и буквально расцветала, когда все ее девочки собирались дома в одно время. В квартирке Энни на чердаке не было телефона, но мать частенько звонила ей по мобильнику, и ей нравилось слышать радостное возбуждение в голосе дочери. Ничто не доставляло Энни такого глубокого удовлетворения, как возможность изучать живопись именно здесь, у самых ее истоков, во Флоренции. Она часами бродила по галерее Уффици, изучая полотна великих мастеров, и частенько ездила в соседние города, чтобы взглянуть на какой-нибудь шедевр. Флоренция была для нее Меккой.

Недавно у Энни завязался роман с одним молодым художником из Нью-Йорка. Он приехал во Флоренцию всего полгода назад, и они встретились буквально через несколько дней после его приезда, когда она вернулась после великолепного Рождества в доме родителей в Коннектикуте. Они познакомились в студии одного знакомого художника, молодого итальянца, в канун Нового года, и у них завязался бурный роман, не прекращавшийся по сей день. Им нравились работы друг друга, оба они были глубоко преданы искусству. Его работы были более современны, а ее — более традиционны, но многие их взгляды совпадали. Ему некоторое время пришлось поработать дизайнером, и работа эта ему очень не понравилась. Он называл ее проституцией. Скопив, наконец, достаточно денег, он приехал в Италию, чтобы в течение года заниматься живописью и учиться.

Энни повезло больше. Хотя ей исполнилось двадцать шесть лет, ее семья была по-прежнему готова ей помогать. Она могла при желании всю оставшуюся жизнь прожить в Италии. И хотя Энни любила родителей и сестер, ей не хотелось ехать домой. Каждая минута, проведенная вдали от Флоренции и ее работы, превращалась для нее в мучение. Она с детских лет хотела стать художником, и с годами ее решимость лишь окрепла. Это отдаляло ее от сестер, профессии которых были не столь возвышенными и в большей степени связаны с зарабатыванием денег: старшая сестра — адвокат, другая — продюсер одного телешоу в Лос-Анджелесе, а третья — супермодель, знаменитая на весь мир. Энни, единственный человек среди них, принадлежащий к миру искусства, была далека от того, чтобы оценивать свои достижения с коммерческой точки зрения. Она с головой уходила в любимую работу и никогда не думала о том, продается ли картина. Она понимала, как ей повезло, что родители поддерживают ее страсть, хотя твердо намеревалась со временем встать на ноги и обходиться без их помощи. Но пока Энни с жадностью постигала секреты древних мастеров и, словно губка, впитывала атмосферу Флоренции.

Ее сестра Кэнди часто бывала в Париже, но Энни никогда не могла оторваться от работы, чтобы увидеться с ней. Она очень любила свою младшую сестру, хотя у них с Кэнди было мало общего. Когда Энни работала, она даже забывала причесаться, а все ее вещи были испачканы краской. Мир красивых людей и высокой моды, к которому принадлежала Кэнди, отставал на множество световых лет от ее мира свободных художников и освоения новых способов смешивания красок. Когда они виделись с Кэнди, сестра-супермодель пыталась уговорить Энни сделать приличную стрижку и пользоваться косметикой, но та лишь смеялась. Она меньше всего думала об этом. За два года она не купила себе ничего нового из одежды. Энни была вся в искусстве. Это она понимала и любила, и ее нынешний бойфренд Чарли придерживался тех же взглядов. За последние шесть месяцев они стали почти неразлучными и вместе путешествовали по всей Италии, изучая известные и редкие произведения искусства. У них сложились хорошие отношения. Как она рассказала по телефону матери, он был первым несумасшедшим художником из всех, кого она встречала, и у них нашлось много общего. Энни беспокоило лишь то, что в конце года он планировал возвратиться в Нью-Йорк. Она каждый день отговаривала его, убеждая продлить свое пребывание во Флоренции. Но, будучи американцем, он не имел права легально работать в Италии, а поэтому мог, в конце концов, остаться без денег. Благодаря поддержке родителей Энни могла оставаться во Флоренции сколько угодно. Она это сознавала и была глубоко им благодарна.