Лэшер

Увы, Си-Си так и не узнает, чем там все закончится. Голова у Моны слегка кружилась. От вещей в шкафу исходил запах матери. Ей вспомнился странный запах, стоявший в воздухе тогда, в больнице. Нет, здесь он не ощущается, совсем не ощущается. Иначе Мона непременно бы его учуяла.

Мона взглянула на себя в зеркало и осталась довольна увиденным. Теперь она выглядела как взрослая женщина, ну или почти как взрослая. Она взяла щетку и зачесала волосы назад – в точности так, как это обычно делала Си-Си, – и закрепила их большой заколкой.

И вдруг ей на мгновение – всего лишь на мгновение – показалось, что она видит в зеркале маму. Мона даже застонала. Ей отчаянно хотелось, чтобы это было правдой. Но наваждение быстро рассеялось. Осталось лишь ее собственное – правда, очень повзрослевшее – отражение с зачесанными назад волосами. На туалетном столике лежала помада Си-Си, ее любимая, нежно-розовая. Она терпеть не могла яркие оттенки в макияже, говорила, что они делают ее похожей на клоуна.

Мона осторожно накрасила губы.

Отлично, сказала она себе. Теперь можно пройти обратно по коридору, вернуться в свою комнату, запереть дверь и включить компьютер.

Большой экран засветился, на нем возникли привычные строчки меню. Мона нажала несколько клавиш, создавая новую директорию WS/MONA/HELP ^{1} .

Потом она создала новый файл, который озаглавила HELP, и вошла в него.

«Это Мона Мэйфейр, – набирала она, торопливо щелкая клавишами. – Сегодня 3 марта. Пишу для тех, кто будет жить после меня. Я хочу, чтобы они знали, что происходит с нами. Какая-то опасность тяготеет над женщинами нашей семьи. С ними начинают происходить странные вещи, которые все принимают за симптомы болезни. Но это не болезнь. Это намного хуже болезни и может всех ввести в заблуждение.

Я хочу предостеречь женщин семьи Мэйфейр».

Мона нажала клавишу, чтобы сохранить написанное и закрыть файл. Машина безмолвно поглотила строчки. Мона сидела в темной комнате перед сияющим экраном, и блики играли на ее лице подобно отблескам костра. Шум, доносившийся с улицы, становился все громче, вытесняя тишину. Как: видно, там, внизу, возникла пробка. Кто-то постучал в дверь.

Мона отодвинула засов и распахнула дверь. На пальцах у нее остались следы краски.

– Извините, я ищу Мону. О, Мона, это ты! Я тебя не узнала. – На пороге стояла тетя Беа. – Боже милосердный, детка, как я поняла, ты первая увидела маму, после того как… то есть…

– Да, – пришла ей на помощь Мона. – Я первая увидела маму мертвой. Не волнуйся, со мной все в порядке. Но будет лучше, если ты сама позвонишь всем нашим.

– Мы сейчас как раз этим и занимаемся, дорогая. Пойдем, я провожу тебя вниз. Все ждут. Позволь мне обнять тебя. Ты не должна оставаться одна.

– Никто не должен оставаться один, – пробормотала Мона. – Я одна, а никто из нас сейчас не должен быть один.

Мона прошла мимо Беатрис и направилась по коридору к лестнице.

– Никто не должен оставаться один! – выкрикнула она.

Длинный холл первого этажа был буквально забит Мэйфейрами. Клубы сигаретного дыма поднимались к потолку. В воздухе стоял аромат кофе. Отовсюду доносились всхлипывания и приглушенные рыдания.

Появление Моны не осталось незамеченным.

– Мона, лапочка, не хочешь печенья?

– Так это ты первой узнала, что она умерла, Мона?

– Вот она, Мона, бедное дитя!

– Они же всегда были как близнецы – Си-Си и Гиффорд.

– Ничего подобного, уверяю тебя, все было совсем не так.

– Это вовсе не болезнь, – громко и отчетливо произнесла Мона.

Тетя Беа крепко сжала плечо Моны. Вид у нее был печальный и озабоченный.

– Да, я знаю, об этом говорил Эрон. О том, что мы должны предупредить всех женщин нашей семьи. Даже тех, кто живет в Нью-Йорке и Калифорнии.

– Да, абсолютно всех.

– Господи боже, – проронила тетя Беа. – Карлотта была права. Нам следовало сжечь этот дом. Зря мы ее не послушали. Ведь все зло исходит от него, правда?

– На этом дело не кончится, милая Беатрис, – бросила Мона и выскочила вон из комнаты.

Она спустилась по лестнице, почти бегом пересекла холл и скрылась в ванной. Вновь оказавшись в одиночестве, она первым делом заперла дверь и только после этого дала волю слезам.

– Зачем ты это сделала, мама?… Зачем ты это сделала?… Зачем, зачем, зачем?…

Но плакала она недолго – обстоятельства не позволили. Случилась еще одна смерть. Мона поняла это по тому, как хлопнула дверь, по возбужденным голосам родственников, по возобновившимся горестным вздохам и всхлипываниям. Да, несомненно, умер кто-то еще.

---