Бумажные розы

Он хотел разрядить ситуацию, но сомневался, что у него это хорошо получилось. Эви кивнула:

— Овдоветь подряд два раза и ни разу не побыть замужем — это было бы обидно. Хорошо, что вас не повесят.

На лице ее не было улыбки, но она по крайней мере уже пыталась шутить. Тайлер позволил себе облегченно вздохнуть и ослабил узел на галстуке. Он знал, что Эви никак нельзя было отнести к разряду плаксивых девушек. Эти ее слезы можно было объяснить только беременностью. Но она, похоже, уже успокаивается. И у Тайлера родилась надежда, что им удастся извлечь из своего невеселого положения хоть что-нибудь хорошее.

— Живые цветы, наверное, надо поставить в воду. Интересно, в этих сундуках найдутся вазы?

— В верхнем есть столовый фарфор, — рассеянно ответила Эви, глядя не на свой багаж, а на кувшин с водой. Ей нужно было умыться и переодеться перед сном, но как это сделать, если в комнате Тайлер? Теперь простыню между ними не натянешь, он муж все-таки.

Тайлер отошел в угол комнаты.

— Вынь пасхальные цветы из кувшина. Я распорядился, чтобы принесли горячую воду. Ты можешь чувствовать себя совершенно свободно за ширмой, а я пока поищу вазы.

Она бросила на Тайлера обеспокоенный взгляд, когда он потянулся к верхнему сундуку, но он снял его бережно. В это время в дверь постучали, и Эви юркнула за ширму. Она не хотела, чтобы ее сейчас кто-нибудь видел. Словно весь мир знал о том, что она только что вышла замуж, и предвкушал то, что должно было в связи с этим произойти ночью…

Но произойдет ли? Тайлер до сих пор не прикасался к ней. Может, он уйдет ночевать в другое место? И хотя надежда на это была слабая, Эви слепо цеплялась за нее.

Руки ее, расстегивавшие блузку, замерли, когда за ширму зашел Тайлер. Он молча поставил перед ней кувшин с горячей водой.

Эви доводилось слышать о фиктивных браках. А вдруг это как раз тот случай? Может, Тайлер именно это и имел в виду? От этой мысли ей стало чуть легче.

Умываясь, она то и дело бросала неуверенные взгляды на свою ночную рубашку. Ей трудно было представить, что она может через несколько минут показаться в ней из-за ширмы. Может, не стоит снимать нижнюю рубашку, корсет и панталоны? Спать в корсете очень неудобно, но, с другой стороны, как предстать перед Тайлером в одной тонкой ночной рубашке?

В конце концов она пришла к компромиссному решению и оставила под ночной рубашкой нижнюю рубашку и панталоны. Эви понимала, что ей так будет жарко, но о том, чтобы выйти к нему почти голой, нечего было и думать.

Тайлер тем временем расставил цветы по фарфоровым чайникам, хрустальным вазам и соусницам. Потом он развязал галстук, скинул сюртук и замер в напряженном ожидании, сунув руки в карманы и привалившись плечом к двери. Когда Эви показалась из-за ширмы, он окинул ее взглядом с головы до пят, а потом посмотрел прямо в глаза.

Разочарование, которое, как ей показалось, промелькнуло на его лице, сменилось безразличием.

— Тебе будет жарко во всем этом. Не стану возражать, если ты устроишься более комфортно, пока я умоюсь. — С этими словами он, расстегивая на ходу рубашку, скрылся за ширмой.

Как тонко! Как он осторожно намекнул на то, что не хочет, чтобы она спала одетая! И одновременно разбил хрупкую надежду Эви на то, что она останется на ночь одна. Краска прилила к ее щекам. Она неловко переминалась с ноги на ногу, пытаясь принять какое-то решение. Ей тоже не хотелось ложиться в постель одетой, но, с другой стороны, она прекрасно отдавала себе отчет в том, что Тайлер может с ней сделать, если она разденется. И получится, будто она сама этого хочет.

Эви не хотела. Тогда, в хижине, все это было грязно, больно и неловко сверх всякой меры. От той ночи у нее остались отвратительные воспоминания. Они вели себя как животные. А Тайлеру надо напомнить, что она леди. Да и какой смысл в повторении той гадости, если она и так уже беременна? Может, все-таки не придется?

Несколько успокоив себя этой мыслью, Эви легла в постель. Да уж, на романтическое супружеское ложе она совсем не походила. Железные прутья были выкрашены белой краской, которая пожелтела от времени. Но, слава Богу, белье было ее собственное, с вышитой в нескольких местах монограммой. Так спать все-таки приятнее.

Монограмма… Эви обеспокоенно отыскала на наволочке свои аккуратно вышитые инициалы «ЭПХ». Господи, что же она скажет Тайлеру?

У нее мурашки побежали по телу, когда до ее слуха донесся плеск воды за ширмой. Он что, стоит там совсем голый? А вдруг сейчас в комнату вломится непрошеный гость и она закричит?