Но появившийся пес даже такую собаку заставит без промедления забежать за диван и притвориться, что она очень занята – грызет резиновую кость.
Он уже рычал, и рык этот был тихим, громыхающим рыком ярости, свернувшейся пружиной, рык, что начинается в одном горле, а заканчивается в чьем-то другом.
С его клыков капала слюна и шипела, падая на дорогу.
Он сделал пару шагов и понюхал застоявшийся воздух.
Его уши приподнялись.
Слышны были голоса – далеко-далеко… Вот. Голос. Тот голос. Мальчишеский голос, но пес был создан, чтобы ему повиноваться, безоговорочно повиноваться. Когда голос скажет «За мной» – пойдет, скажет «Убей» – убьет. Голос его хозяина.
Пес перепрыгнул через изгородь и побежал по лежащему за ней полю. Пасущийся бык секунду на него поглядел, взвесил свои шансы и быстро ушел к противоположной изгороди.
Голоса доносились из редкой рощицы деревьев. Черная гончая стала к ней приближаться, выставив вперед клыки.
Один из других голосов сказал:
– Никогда он этого не сделает. Ты всегда так говоришь, и ни разу не оказался прав. Подарит тебе папочка зверя, как же! Если когда-то и решится, так выберет самого неинтересного… По его мнению, всего интереснее жуки.
Последовал собачий эквивалент пожатия плечами, но гончая мгновенно забыла о другом голосе – ибо теперь говорил ее Господин, Центр Вселенной.
– Он мне подарит пса, – проговорил его голос.
– Ну-ну… Ты не знаешь, будет ли это пес. Никто не сказал, что это будет пес. Откуда знаешь, что будет пес, если никто не сказал? Твой папа будет жаловаться – мол, чего он все время ест?
– Бирючину.
Этот голос был намного чопорнее двух предыдущих. Хозяин такого голоса – наверняка человек, который перед сборкой модели не только разделит и пересчитает все куски, прежде чем начать, как велят инструкции, а еще и покрасит те части, что нужно, и оставит их подсохнуть до сборки. Этот голос лишь время отделяло от бухгалтерской работы.
– Не едят псы траву, Венсли… Никогда ты такого не видел.
– Я жуков имел в виду. Они такие интересные, вообще-то. И когда спариваются, друг друга съедают.
Последовала задумчивая пауза. Гончая подобралась поближе и поняла, что звуки доносятся из ямы в земле.
На самом деле деревья скрывали древний карьер, где раньше добывался мел, теперь же он наполовину зарос колючками и лианами. Карьер был древний, но явно не заброшенный. Все вокруг было истоптано; гладкие части склона показывали, что его регулярно используют, чтобы покататься на роликах и поиграть в Стену Смерти (или, по крайней мере, в Стену Сильно Драной Коленки). Кое-где с более доступной зелени свисали старые куски опасно обтрепанной веревки. Тут и там меж веток висели листы рифленого железа и старые доски. Виднелся полуобгорелый, ржавый знак «Владения Триумф Герольд» (наполовину он был скрыт в куче крапивы).
В одном углу путаница колес и проволоки ясно обозначали место знаменитого Потерянного Кладбища – места смерти тележек из супермаркетов.
Для детей это был рай. Местные подростки обозвали это место Ямой.
Гончая продралась через крапиву и увидела в центре карьера четыре фигуры, сидящие на том, на чем всегда сидят члены приличных секретных компаний – на обычных ящиках из-под молока.
– Врешь!
– Нет.
– Спорим, что врешь, – проговорил первым заговоривший голос. Его звук ясно обозначал, что хозяин его – некто молодой женского пола; сейчас тон голоса был тоном потрясенного интереса.
– Так и делают, точно. У меня их шесть было, а потом мы куда-то уехали, я еще траву им поменять забыл, вернулись – увидел только одного, толстого такого…
– Не-е. Это не жуки, это богомолы. Я по телику видел – там большая самка другого богомола съела и даже не заметила.
Последовала еще одна заполненная мыслями пауза.
– О чем они молятся-то? – спросил голос Хозяина пса.
– Не знаю… Наверное, просят бога, чтобы жениться никогда не пришлось.
Гончая ухитрилась поместить один огромный глаз напротив дыры в сломанной ограде карьера и взглянула вниз.
– Вообще, это как с великами, – важно бросил говоривший первым. – Думал, подарят мне велик с семью скоростями и с таким сиденьем-бритвой, пурпурной цвета и все такое, а мне легкий голубой всучили. С корзинкой. Для девочек.
– Ну. Ты ж и есть девочка, – ответил какой-то из других голосов.
– Это половая дискриминация, вот что это такое. Давать девочкам девчачьи подарки только из-за того, что они девочки.