Счастье

Рыдания не прекращались, но, когда Оливер предложил, чтобы Бен как можно скорее прибыл в Калифорнию, тот, сказал, что слишком любит ребенка и не может оставить его с Сандрой, которая не будет о нем заботиться.

– Тогда забери его с собой.

– Она говорит, что не разрешит мне. На той неделе я сказал ей, что заберу малыша, а она пригрозила, что вызовет полицию, если я попытаюсь это сделать. Она говорит, что я не имею права забирать его, потому что она мать, и еще, что, если я заберу Алекса, все подружки будут смотреть на нее косо, а этого ей не хочется. Но ей не хочется и заботиться о нем.

– А мать Сандры? Как думаешь, она могла бы помочь?

– Не знаю. Друг ее бросил, и она переехала из Лос-Анджелеса в Бейкерсфилд.

– У тебя есть ее телефон?

– Ага. Сандра его записала на стене в кухне.

Его рыдания наконец утихли. Бену было восемнадцать, его придавила непосильная ноша.

– Знаешь, она ведь со вчерашнего утра не была дома. Она стала мне изменять почти сразу после того, как родился Алекс. Я пытался наладить нашу жизнь, я правда пытался, но это просто невозможно, – сказал Бенджамин и добавил: – Бывает, что я ее ненавижу.

Оливер нисколько его не осуждал, он полагал, что на месте сына, может, убил бы ее или, во всяком случае, давно бросил. Но Бенджамин твердо решил поступать так, как лучше для нее и для сына. Олли только еще раз благодарил судьбу за то, что Бен не женился. Это многое упрощало.

– Попробуй немного расслабиться. Почему бы тебе не съездить на выходные к дедушке?

– А куда мне деть Алекса?

Голос у Бенджамина вдруг стал совершенно беспомощным, как у ребенка. После года непосильной работы ради содержания девицы, которая не была ему женой, после почти шести месяцев ухода за ребенком парень настолько измотался, что едва соображал.

– Возьми его с собой. Маргарет тебе поможет, она была медсестрой. Упакуй вещи и давай Бог ноги. Я дедушке позвоню и предупрежу, что ты приедешь. А теперь дай мне телефон матери Сандры.

Бенджамин продиктовал и попрощался, пообещав, что в тот же вечер соберется и поедет с малышом к деду.

Оливер позвонил отцу и объяснил ему ситуацию, а тот повторил все Маргарет и заверил сына, что сделает все возможное, чтобы помочь внуку.

– Тебе надо его спасать, Оливер.

– Я, папа, сделаю все, что в моих силах.

Он не сказал деду, что его старший внук недавно подумывал о самоубийстве, Олли был сам слишком этим потрясен. Но Шарлотте, когда положил трубку, он рассказал все. Та пришла в ужас.

– Господи, Олли, помоги ему выбраться. Почему бы тебе не слетать за ним?

– Я сначала хочу позвонить матери этой девушки иузнать, не согласится ли она забрать Сандру и ребенка.

Олли набрал номер в Бейкерсфилде, женщина сразу сняла трубку. Похоже, она была пьяна и плохо соображала, но поняла, кто такой Оливер, знала про Сандру, Бенджамина и ребенка. Олли терпеливо объяснил ей, что они с Бенджамином хотят произвести некоторые перестановки, и спросил, не захотела бы она забрать к себе дочь с ребенком. Немного повиляв, она наконец задала единственный вопрос, который ее беспокоил:

– А деньги на мальчишку давать будете? И на нее тоже?

– Могу давать.

Оливер ничего бы не пожалел, чтобы избавить Бенджамина от Сандры, но не сказал этого ее матери, чтобы не возбуждать в ней еще большей жадности.

– Все зависит от того, о какой сумме идет речь. И я, конечно, хотел бы, чтобы Сандра работала, если она не продолжит учебу в школе.

Но мать Сандры, казалось, меньше всего озабочена образованием дочери.

– Так сколько вы даете?

– Скажем, пятьсот долларов в месяц на нее и на ребенка.

Это было не бог весть что, но достаточно, тем более что хозяйство вела бы мать.

– Ладно, сойдет, – поспешила согласиться она, пока Олли не передумал. Ребенку много не надо – детское питание, и все, а на остальные денежки можно с Сандрой неплохо развлечься.

– Вы соблаговолите подписать договор на эту сумму?

– Ага, конечно.

– А когда вы смогли бы забрать ее?

– Черт, я и не знаю. Я сейчас без работы. Наверное, могла бы ей помочь с ребятенком...

Мать Сандры умолкла. Она отнюдь не была в восторге от идеи жить с орущим малышом да еще и с дочерью, но, с другой стороны, деньги показались ей совсем неплохими, к тому же реально было выторговать побольше.

– Так как насчет семисот?

– Шестьсот, – брезгливо поморщился Оливер. Ему было просто противно говорить с ней, и он с ужасом подумал, что Бенджамину пришлось жить с ее дочерью.