Пентакль

Ребенку объяснили: небесный мост зовется радугой. Радуга и мост – совсем разные вещи. Вокруг смеялись, все уже знали, что это такое. Он тоже знал это по рисункам в книжках, но там она была ненастоящей. Ребенку привели убедительные доводы: мост реален, по нему можно ходить, а радуга – просто иллюзия, на самом деле ее нет, и к ней нельзя прикоснуться. Он кивал. Иллюзия.

Очарование детства в том, что мир, усложняясь, вдруг выстраивается в простые, восхитительно стройные понятийные ряды. Умножение сущностей загадочным образом приводит к их упорядочению. Учительницу не занимал вопрос, отчего ребенок видит то, чего на самом деле нет. Она знала: небесного моста не существует, существует оптическое явление в атмосфере. Она все объяснила толково и правильно, и ребенок понял, что несуществующее иногда проявляет себя, но к нему нельзя прикоснуться.

Способности, не востребованные в повседневности, изредка проявляются в каждом из нас. Иллюзия понимания оборачивается пониманием, радуга – небесным мостом.

В том возрасте он еще не умел обобщать, но ребенку и не требуется инвалидная коляска рассудка. Ребенок впитывает в себя все целиком, весь мир, а это много больше, чем выжимка обобщений. Радуга объяснена, ему не прикоснуться к ней, не добежать, – но вдруг где-то есть твердая радуга? У которой, конечно, совсем другое объяснение, тоже очень умное и непонятное, – ничего, когда я буду в третьем классе… пускай даже в пятом… когда я узнаю и пойму – сразу же найду ее или сделаю сам!

Мальчонка убедил себя в том, что небесный мост все-таки не выдумки, а просто еще одна, весьма редкая разновидность радуги, и тем самым перешагнул через черту, отделяющую убеждения от веры. Вера обходится без фактических подтверждений, а убеждения только ими и живы. Но этот барьер преодолим. В определенных обстоятельствах, при определенном освещении иллюзия воплощается и заглядывает в наши окна, маскируясь под что-то известное. Черти на телеэкранах, спешащие на работу ведьмы, оборотни, выглядывающие из подворотен, колдуны в пивнушках – все это настоящее, все здешнее, наше. Рассудок твердит: «Чертей не бывает!», а глаза сигналят: «Осторожнее, нечисть!»

Рассуждая здраво, «Пентакль», сделав сказку былью, изгнал со своих страниц реализм. Открыв двери невозможному, послал матушку-Реальность куда подальше. Рассуждая последовательно, матушку давно уж послали, и не в книге, а наяву. Вы убедитесь в этом, заглянув в сегодняшние газеты. Невозможное стадами пасется на газетных полосах. Увидите сразу, были бы глаза.

Нет, я претензий не принимаю. Согласен: нет там ничего экстраординарного, ничего сюрреалистического, все обычное, болотное и подколодное, все как всегда и даже лучше. О том и речь: невероятное давно стало очевидным и никого уже не удивляет. Привыкли. Пожимаем плечами, возмущаемся, поругиваем богов и наместников, ни на миг не усомнившись в том, что по-прежнему обитаем в мире Божием.

Иллюзия бытия… Сатанорий – усыпляет. Спасибо нашим докторам! Замыливать глаза они умеют. Правда, Нюрка Гаврош?

«В ковене пропишись, доктор Менгеле», – слышится мне.

Несуществующий небесный мост сумел реализоваться в качестве оптического явления. Двумя годами позже совершенно та же история приключилась с чтением – мальчишка открыл волшебную способность книги оборачиваться новой реальностью, вполне пригодной к обитанию. Книга оказалась таким же генератором чудес, как и солнечный луч на дождевых каплях, с той разницей, что радуга – явление общеизвестное и полностью объясненное в рамках оптики, а для эффекта присутствия в Иллюзионе, спрятанном под книжной обложкой, еще не придумали ни рамок, ни подходящей науки.

Я не хочу ничего доказывать, и без доказательств ясно: волшебство проявляет себя в читателе, и только в нем. Яви не придется отмахиваться от подступившего к ней Миргорода, она сама себе кудесница. «Наш иррюзий – луччий качества! Как везде». Реальность книги поэтому субъективна; тем не менее это реальность, данная нам в ощущениях. В определенных обстоятельствах, при определенном освещении. И если удастся увидеть. Один с ходу видит объемную картинку, второй безуспешно скользит взглядом по пестрому и бессмысленному (для него) узору. Глаза разные, да и восприятие – штука тонкая, зависит от преломления лучей, времени года, уровня адреналина в крови, готовности послать подальше насущные дела (на какое-то время, разумеется), а также от кривой улыбки луны, показаний кофейной гущи и прочих тонких материй. «Читал последний роман Кота Котовича? Ну, класс!» – «Читал, не дочитал: не катит…»