Пентакль

Так что химиком я в свое время стал, и писателем, несмотря на всю тогдашнюю фантастичность подобного стремления, – тоже.

Что там, говорите, насчет оборотней?..

АНДРЕЙ ВАЛЕНТИНОВ: Нет, писателем быть никогда не собирался. Иное дело, стихи и прозу пробовал сочинять еще в средней школе. Потом на долгие годы это стало нечто вроде хобби. В середине 90-х совершенно неожиданно появилась возможность кое-что издать. Так и началось.

СЕРГЕЙ ДЯЧЕНКО: В глубоком детстве я мечтал стать дельфином, потому что очень любил воду. Я вырос на Днепре, в районе Украинки и Триполья, и лет в семь впервые переплыл эту гордую, если хотите – горную реку, которая сбивала с ног своим течением. Это теперь Днепр превратили в систему стоячих озер – а раньше то была могучая река, и она притягивала меня как магнитом. Может, красота Днепра стимулировала во мне что-то поэтическое – во всяком случае, в школе я писал стихи, лирические, а еще сочинения, которые потом обсуждались всем классом. Иногда и влетало за вольномыслие. Школу я заканчивал в 1963 году, это было время «хрущевской форточки», свободы и надежд. И гордости за свою державу, победившую в Великой Отечественной, запустившую в космос Гагарина и разоблачившую культ личности, – как тогда казалось, навсегда. Но больше литературы я любил кино и мечтал стать кинодраматургом. Правда, не осмелился нарушить семейную традицию, поступил в мединститут, окончил аспирантуру, стал заведующим лабораторией – уже в Москве, куда меня пригласили. Занимался психиатрией и генетикой, работал над докторской. Брежневская стагнация душила нас всех новым культом, позором афганской войны, очередями. Наука далека от политики, все было интересно, но тайная тоска по кино вконец изгрызла мою душу. И вот я, ученый муж, стал тайно поступать во ВГИК, где был самый большой по тем временам конкурс, просто чудовищный, а когда поступил – радости моей не было предела… Конфликт с отцом, с руководством, но ничто уже не могло меня остановить, и я сменил обеспеченную жизнь завлаба на случайные гонорары начинающего сценариста. За дипломный сценарий – кинороман о Николае Вавилове, основателе советской генетики, погибшем в сталинской тюрьме за свои идеалы, – меня чуть не отчислили из ВГИКа. Я мог защищаться по поставленным сценариям – один из них, «Генетика и мы», получил Гран-при Всесоюзного кинофестиваля (аналог нынешней «Ники»), что для студента было неслыханным успехом, но тут коса нашла на камень, это было делом принципа… Все же диплом получил, а чуть позже удалось снять документальный фильм «Звезда Вавилова», я стал лауреатом Государственной премии Украины. Жить стало легче, пошли фильмы, и документальные, и художественные, много было задумок, идей – но случился коллапс кинематографа. В то время – начало 90-х – я вернулся в Украину, думал о создании сценарного факультета, даже о собственной киностудии, но все пошло прахом. К тому времени я стал и членом Союза писателей СССР, у меня вышел сборник повестей и рассказов «Золотой дождь», но их значение я не преувеличивал. Не знаю, как бы я пережил смерть кинематографа, если бы не Марина. Она меня познакомила с фантастикой, мы стали вместе писать – и только с ней я почувствовал себя писателем, человеком литературы. А теперь кино возрождается, и моя тяга к нему, возможно, реализуется на новой основе. Я в это верю.

МАРИНА ДЯЧЕНКО: В детстве я не знала, кем мне стать, и это меня огорчало. С пяти лет сочиняла истории, их записывали сперва родители, потом я сама, но кем стать – все-таки не знала. В отрочестве мечтала о кино и решила попробовать в театральный, хотя никто не верил. Стала актрисой, немного поснималась, поиграла в театре, но без особого успеха. Сочинять (иногда записывать) не переставала никогда. Встреча с Сергеем все решила – вскоре после свадьбы мы вместе написали роман, его тут же издали и тут же заметили.

Вопрос 2. Вы любили в детстве читать книги? Интересно, какие?

ОЛЕГ ЛАДЫЖЕНСКИЙ: Этот перечень займет слишком много страниц. Меня научили бегло читать примерно в три года, и с тех пор я это делаю много и часто. Когда начало падать зрение и врачи ограничили время чтения (потом это прошло, но бывали периоды, когда в день разрешалось читать не более двадцати минут!), я научился читать быстро. Очень быстро, запоминая детали не хуже, чем при чтении более медленном. И пошло-поехало: мифы Древней Греции и Индии, исторические романы, стихи, пьесы Шварца и Маршака, сказки всех времен и народов, Гауф и Гулиа, Майн Рид, Дюма и Джек Лондон…