Тени и призраки

— Ты думаешь, Макс действительно мог отравить то шампанское? — внезапно спросил он, все еще задыхаясь от натуги.

— Конечно мог, — ответила ему сестра и налила себе второй бокал. — Великий Делакорте всегда планирует все заранее.

— Что у тебя за подозрительный склад ума, — пробормотал Брайан.

— Пусть он у меня подозрительный, зато мы с ним, таким подозрительным, живы, — со смешком отозвалась Кассандра и снова пригубила шампанское.

Затем приподняла бокал и глянула в сторону морозильной камеры, будто собираясь произнести тост.

— Ты был прав, Макс, — сказала она. — Это моя самая любимая марка. Правда, пью я не из той бутылки, на которую ты делал ставку. Как любит говорить братец Брайан, «все хорошо, что хорошо кончается».

«О, с каким удовольствием я убил бы ее!» — гневно подумал я.

Теперь Макс висел там, где минутами ранее висела его жена. Так он, по крайней мере, думал.

Я вздрогнул и напрягся, увидев, что его губы шевелятся.

— Бренди? — едва слышным голосом спросил он.

— А разве ты не слышал меня, дорогой? — весело переспросила Кассандра. — Конечно, выпей бренди.

— Тот самый, что она уже больше года наливала тебе в тарелку, — добавил Брайан.

— Заткнись, пожалуйста, — оборвала его сестра.

— Только порция побольше, — упрямо продолжал он.

— Заткнись же, — приказала Кассандра, уже рассердившись.

Я закрыл глаза. «Если б я только мог исчезнуть отсюда, — мечтал я. — Как когда-то на сцене исчезал с ослепительной вспышкой». Мне было отвратительно происходящее и то, что еще должно было произойти. Можно было умереть от отвращения. Как далеко в своих подлостях может зайти человек?

Покончив с Максом, Брайан насмешливо отвесил ему поклон.

— Привет вам, Великий Делакорте, — сказал он. — Не мешало бы доверять мне больше.

— Ступай и переоденься, — велела ему Кассандра.

— Да, мэм. — Повернувшись на каблуках, он направился в вестибюль и скрылся с глаз.

Я внимательно изучал взгляд Кассандры, который она не сводила с Макса. Это конец?

«Конец, — решил я. — Конец не только Максу, но и мне. Она выбросит меня отсюда и из своей жизни. И, что еще более вероятно, из мира живых тоже. Одним овощем на земле больше, одним меньше — что ей до этого?»

Но вот Кассандра заговорила. Ей было безразлично, слышу я ее или нет. Возможно, она даже хотела, чтоб я ее слышал. А может, мысль о моем присутствии ей даже в голову не приходила, когда она обращалась к Максу.

— Тебе не мешало бы доверять ему больше, — повторила она слова брата. — И ты вправду думал, что он решится помочь тебе убить меня? Только потому, что у тебя оказались подделанные им счета? Несмотря на его чувства ко мне?

Она осушила бокал и, с удовольствием потянувшись, улыбнулась. (Довольно похотливо, как заметил я.)

— Мало же ты, в таком случае, знаешь, — усмехнулась она. — Даже не подозревал, что я изменяла тебе не только с этим несчастным Гарри.

Она презрительно фыркнула.

— Я и не собиралась сообщать тебе об этом. Встала, подошла опять к бару и снова налила себе полный бокал шампанского.

Смертный покой снизошел на меня, я не сомневался, что скоро мы с сыном освободимся от этого страшного кошмара.

ГЛАВА 27

Кассандра снова фыркнула, на этот раз погромче.

— Было так смешно наблюдать за тобой, когда ты считал, что Брайан подражает мне, чтобы обмануть шерифа, — сказала она. — Яд здорово ухудшил твое зрение и слух. Но я добилась не только этого. И мы оба знаем, о чем я говорю, так? Он подорвал твою веру в себя. В твое проклятое сверхъестественное эго. Он подорвал твою самоуверенность, которая помогала тебе справляться со всем. «Я так хочу, значит, так и должно быть. Великий Делакорте не допускает просчетов».

Язвительный смешок.

— Ты был неподражаем. Я могла дюжину раз выдать себя, но до тебя ничего не доходило. Вспомни, как я разбушевалась, когда обнаружила это твое святилище Аделаиды.

Она наставила на него дрожащий палец.

— Можешь биться об заклад, не жалея своей гнилой задницы, что скоро я избавлюсь от него.

И покачала головой, довольная.

— Ты ровно ничего не замечал, — тихо смеялась она. — Хоть мне приходилось надевать один парик поверх другого. Да еще поверх моих собственных волос. Боже. Не замечал резиновых накладок в моем бюстгальтере.