Кровь и золото

Ваш покорный слуга из Таламаски

Рэймонд Галлант».

Дочитав, я откинулся на спинку скамьи, сжимая дрожащей рукой листы пергамента, и покачал головой, не зная, что сказать себе, ибо мысли мои пришли в расстройство.

Да, с момента случившейся в Венеции катастрофы я часто понимал, что не нахожу для себя слов, но сейчас осознал это особенно остро.

Я поглядел на письмо. Пальцами правой руки дотронулся до нескольких слов, но отдернул руку и снова покачал головой.

Пандора, колесящая по Европе, совсем рядом, но бесконечно далеко.

И Амадео, разделивший убеждения Сантино, отправленный насаждать культ в Париж! О да, это я мог себе представить.

Мне живо вспомнилась встреча в Риме с Сантино, облаченным в черную рясу, когда он пришел настоять, чтобы я отправился с ним в жалкие катакомбы.

И теперь передо мной лежало доказательство, что он не уничтожил моего чудесного сына, а сделал его своей жертвой. Он расположил его к себе, он отобрал у меня душу Амадео! Мне и не снилось, что его победа будет столь полной.

А Амадео, мой одаренный, блестящий ученик, перешел от моего неуверенного наставничества к бесконечному мраку. Да, о да, охотно верю. Прах. Я почувствовал на губах вкус праха.

По всему телу пробежала холодная дрожь.

Я прижал к себе письмо.

И внезапно я осознал, что рядом сидит, совершенно спокойно наблюдая за мной, седовласый священник.

Я опять покачал головой. Я сложил страницы свертком, чтобы удобнее было нести.

Я заглянул в серые глаза.

– Что же вы от меня не бежите? – спросил я. Мне было так горько, что хотелось разрыдаться в голос, но здесь было не место давать волю эмоциям.

– Вы у меня в долгу, – тихо молвил он. – Скажите, кто вы, хотя бы для того, чтобы я знал, не потерял ли свою душу, оказав вам услугу.

– Вы не потеряли свою душу, – поспешно ответил я с чересчур явным надломом в голосе. – Ваша душа не имеет ко мне никакого отношения. – Я сделал глубокий вдох. – Что вы поняли из прочитанного письма?

– Вы страдаете, – сказал он, – почти как смертный, но вы не смертный. А тот, кто живет в Англии, смертный, но он вас не боится.

– Вы правы, – отозвался я. – Я страдаю, страдаю из-за того, кто причинил мне большое горе, но не могу добиться ни возмездия, ни справедливости. Я должен побыть один.

Наступила тишина. Наступило время уходить, но у меня не хватало сил.

Я не забыл отдать ему неизменные деньги? Нужно не забыть. Я вынул из туники кошель, положил его на стол, высыпав золотые монеты, чтобы взглянуть, как они блестят при свечах.

У меня в голове роились неясные, но пылкие мысли, связанные с Амадео, с сиянием золота, с моим гневом и стремлением отомстить Сантино. Мне мерещились иконы с золотыми нимбами, вспоминалась золотая монета Таламаски. Золотые флорины, что были в ходу во Флоренции.

Золотые браслеты, украшавшие прекрасные обнаженные руки Пандоры. Золотые браслеты, которые я надевал на руки Акаши.

Золото, золото, золото.

А Амадео выбрал прах!

Нет, я непременно отыщу Пандору, решил я. Отыщу! И отпущу ее в одном случае – если она проклянет меня, лишь тогда я оставлю ее с таинственным спутником. Дрожа, я шептал свои клятвы, старался выразить мысли, для которых не находил слов.

Пандора, да! А когда-нибудь Сантино поплатится за то, что сотворил с Амадео!

Я погрузился в молчание.

Сидевший рядом священник не боялся меня. Не знаю, догадывался ли он, насколько я был признателен ему за возможность побыть в несравненной тишине и покое.

Наконец я провел пальцами по кучке золотых монет.

– Здесь хватит на цветы? – спросил я. – На цветы, деревья и чудесные растения в вашем саду?

– Здесь достаточно, чтобы содержать наш сад целую вечность, – отвечал он.

– Ах, вечность! – воскликнул я. – Как же я люблю это слово – вечность!

– Да, это слово вне времени, – ответил он, поднимая мохнатые брови. – Время принадлежит нам, но разве вечность не принадлежит Богу?

– Конечно, – произнес я и повернулся к нему. Я улыбнулся ему и увидел, как потеплело его лицо, словно я сказал что-то приятное. Он не мог скрыть удовольствия.

– Вы очень добры ко мне, – сказал я.

– Вы станете отвечать вашему другу? – спросил он.

– Только не отсюда, – ответил я. – Слишком опасно. Я напишу ему из другого места. И умоляю, забудьте это письмо.

Он рассмеялся, искренне и простодушно:

– Забыть!

Я поднялся, чтобы идти.

– Вам не стоило его читать, – сказал я. – Оно принесет вам одни неприятности.