Фламандская доска

– Возможно, мы уж слишком далеко заходим в своих предположениях, – заметил Сесар. – Подумай-ка сама: сегодня по Растро вполне могли бродить десятки блондинок в плащах. И некоторые из них, наверное, были еще и в темных очках… Но насчет пустого баллончика ты права. Оставить его там, на капоте, на виду у всех… Полный гротеск.

– Может быть, и не совсем так, – произнес в этот момент Муньос, и оба, прервав свой разговор, уставились на него. Шахматист сидел на табурете у низенького столика, на котором была разложена его доска. Он снял плащ и пиджак и остался в рубашке: мятой, купленной явно в дешевом магазине готовой одежды; слишком длинные рукава были заложены и зашиты над локтями широкими поперечными складками. Он вставил свою короткую реплику, не отводя глаз от доски, не оторвав от колен лежавших на них ладоней. И Хулия, сидевшая рядом, заметила, что уголок его рта почти неуловимо изогнулся, придавая лицу столь хорошо знакомое ей выражение – то ли молчаливого размышления, то ли неопределенной улыбки. И она поняла, что Муньосу удалось расшифровать новый ход.

Шахматист вытянул палец по направлению к пешке, стоящей на а7, но так и не коснулся ее.

– Черная пешка, которая была на а7, берет белую ладью на b6… – сказал он, показывая собеседникам ситуацию на доске. – Это наш соперник указал в своей карточке.

– И что это значит? – спросила Хулия. Муньос помедлил несколько секунд, прежде чем ответить:

– Это значит, что он отказывается от другого хода, которого мы до некоторой степени опасались. Я имею в виду, что он не собирается брать белую королеву на e1 черной ладьей, которая стоит на c1… Этот ход неизбежно привел бы к размену ферзей… королев. – Он поднял глаза от фигур на Хулию. – Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Хулия вытаращила глаза.

– То есть он не собирается есть меня?

Шахматист неопределенно пожал плечами.

– Можно истолковать и таким образом. – Он задумался, глядя на белую королеву. – В таком случае, похоже, он хочет нам сказать: «Я могу убить, но сделаю это тогда, когда захочу».

– Как кошка, играющая с мышью, – пробормотал Сесар, обрушивая кулак на ручку кресла. – Мерзавец!

– Или мерзавка, – вставила Хулия. Антиквар недоверчиво пощелкал языком.

– Вовсе необязательно, что эта женщина в плаще, если это именно она была в том переулке, действует сама по себе. Она может быть чьей-нибудь сообщницей.

– Да, но чьей?

– Хотел бы я знать это, дорогая.

– В любом случае, – заметил Муньос, – если вы ненадолго отвлечетесь от дамы в плаще и повнимательнее посмотрите на карточку, вы сможете сделать еще один вывод относительно личности нашего противника… – Он поочередно взглянул на обоих и, пожав плечами, кивком указал на доску, словно желая сказать, что считает пустой тратой времени поиски ответов вне шахматной сферы. – Мы уже знаем, что он склонен к разным вывертам, но оказывается, что он (или она) – личность еще и весьма самонадеянная… С большим самомнением. В общем-то, он пытается подшутить над нами… – Он снова кивнул на доску, приглашая собеседников повнимательнее присмотреться к расположению фигур. – Вот, взгляните… Выражаясь практически, с чисто шахматной точки зрения, взятие белой королевы – ход плохой… Белым не осталось бы ничего иного, кроме как согласиться на размен ферзей и съесть черную королеву белой ладьей, стоящей на b2, а это поставило бы черных в весьма тяжелое положение. С этого момента единственным выходом для них было бы двинуть черную ладью с e1 на е4, создавая угрозу белому королю… Но он защитился бы простым ходом своей пешки с d2 на d4. После этого, когда черный король оказался бы окруженным вражескими фигурами и помощи ждать ему было бы неоткуда, все неизбежно окончилось бы шахом и матом. И проигрышем черных.

– Значит, – помолчав, заговорила Хулия, – вся эта история с баллоном на капоте и угроза белой королеве – это просто так, мыльный пузырь?

– Это меня абсолютно не удивило бы.

– Почему?

– Потому что наш враг выбрал тот ход, который я сам сделал бы на его месте: съесть белую ладью на b6 пешкой, стоявшей на а7. Это уменьшает давление белых на черного короля, который находится в очень трудном положении. – Он с восхищением покачал головой. – Я уже говорил вам, мы имеем дело с классным шахматистом.

– А теперь что? – спросил Сесар. Муньос провел рукой по лбу и погрузился в размышления.