По долгу любви

Никки кипела злобой, которую мастерски скрывала, – лишь прищурила глаза. Выслушав своего босса, она сдержанно кивнула и заверила его:

– Полагаю, проблем не возникнет. Смею заверить, что твоя протеже останется довольна.

– Тогда на сегодня все, – подытожил Массимо, сделав вид, что не заметил саркастического оттенка ее последних слов. – Осваивайся пока, а я поработаю в кабинете.

– Осваиваться? Что ты имеешь в виду?

– Ты права, Никки. Приготовься-ка к совместному ужину, дорогая, – выдал очередную оглушительную идею Массимо Андролетти.

– Хочешь убедиться, не напрасно ли меня нахваливал Джозеф?

– Нет, – покачал он головой. – Хочу, чтобы это был особенный вечер для нас обоих. Начало новых плодотворных отношений необходимо достойно отметить. Поужинаем в ресторане.

– Твоя идея относительно совместного ужина в публичном месте не находит во мне отклика, – процедила Никки.

– Поищи получше, дорогая, – мягко присоветовал босс. – Я рассчитываю на положительный ответ с твоей стороны.

– Тогда имеет ли значение мое мнение? – осведомилась женщина.

– Ты задала очень верный вопрос, – одобрительно отозвался Массимо. – Надеюсь, теперь ты будешь чаще кивать и реже вступать в споры. Я ясно изъясняюсь?

– Как долго ты намерен упиваться своей властью? У этого соглашения вообще предвидится конец?

– В подлунном мире все имеет свой неминуемый конец. Поэтому, рачительно исполняя все условия этого соглашения, ты приближаешься к его окончанию.

– Мне нужны более определенные представления…

– Общение с тобой порой бывает таким утомительным, – театрально зевнул Массимо. – Если я скажу, что все будет зависеть от моего переменчивого желания, тебе станет легче?

– Отнюдь…

– Но такова уж моя привилегия, и я не намерен ею пренебрегать. В противном случае это соглашение теряет всяческий смысл, – от души потешался над нею Массимо.

– Это соглашение абсурдно по определению.

– Странно слышать это от женщины, которая в течение полугода не отходила от постели смертельно больного только для того, чтобы затем унаследовать от него миллионные долги, – отчаянно насмешничал Массимо.

Никки безмятежно улыбнулась и сказала:

– Тебе прекрасно известно, что расчет был иной. Но, несмотря на его банкротство, я ни единого раза не пожалела о том, что сделала все от меня зависящее, чтобы облегчить страдания своего мужа, поскольку я многим обязана Джозефу Ферлиани…

– Чтобы я больше не слышал его имени в своем доме! – пригрозил ей Массимо. – Ни при мне, ни при моих деловых партнерах никогда не смей произносить его. Это тебе понятно?

– Не имея возможности говорить о нем, я не перестану с уважением относиться к его памяти и с благодарностью думать о том, кого ты так ненавидишь.

Никки хорошо предполагала, как должно подействовать на Массимо Андролетти ее последнее признание. И все же она посчитала нужным еще раз высказать этому человеку, как много для нее значил Джозеф Ферлиани и как важны были годы, проведенные в браке с ним. Никки все еще надеялась развенчать мнение Массимо о меркантильном характере ее взаимоотношений с мужем.

Так и случилось. Стиснув зубы, Массимо процедил:

– Я найду способ избавить тебя от этого груза благодарных воспоминаний…

Никки определила себе новое место в особняке, теперь уже принадлежавшем Массимо Андролетти. Она посчитала, что расстояние в пять дверей между их комнатами в достаточной степени удовлетворяет требованиям босса.

Наконец уединившись в своей новой комнате, женщина задумалась над странностью жизненных перипетий.

Впервые за много лет она вновь имела возможность вдыхать этот аромат страсти, к которому так привыкла за короткую неделю любви и которого сама себя лишила пять лет назад. Она всюду ощущала запах Массимо. Это был тот самый запах, который издавала и ее кожа в день бракосочетания – ведь она только-только успела покинуть его постель и надеть подвенечный наряд, чтобы составить счастье другого мужчины…

И все-таки Никки не считала возможным винить себя за все произошедшее. Она не обманывала ни Массимо, ни Джозефа. Она просто позволила себе единственный раз в жизни быть счастливой женщиной. Если бы в ее жизни не случилось этого волшебного романа, то брак с Джозефом показался бы ей наказанием без вины. Но Никки глубоко уважала своего покойного мужа, и в первую очередь – за его понимание и великодушное отношение к ее беспечному поступку.