Мечты о счастье

– Ну и язва же ты! Первоклассная язва! Сидишь, копишь яд...

– Здесь много солнца и свежего воздуха. Только дурак сидел бы сиднем.

Как никогда благодарная Акселю за воздушное платье, Майя гордо пронесла свою новую стройную фигуру мимо Стивена в гущу делового беспорядка магазина. К ней тотчас подступили с многочисленными вопросами, но она отмахнулась, сказав, что займется всем, как только освободится.

– Что все это значит? – не выдержал Стивен, когда они поднимались по лестнице. – Ты заделалась лавочницей?! А как же диплом?

– Диплом пригодился. Мое основное занятие – школа, а это так, между делом. Помогаю Клео с магазином в ее отсутствие.

– В ее отсутствие, хм... мягко выражаясь! Послушай, Майя, мы давно знаем друг друга, не темни со мной. Из тебя такая же лавочница, как из меня доктор наук. Зачем тебе все это? Если ради денег, я обеспечу. Не хватало только, чтобы мой ребенок вырос в кошмарной глуши!

В этот момент Майя пожалела, что не признает насилия, – хотелось столкнуть Стивена с лестницы, чтобы пересчитал все ступеньки. Обычно такие порывы не были ей свойственны. Должно быть, наглоталась адреналиновых паров!

Она не удостоила Стивена взглядом. Вообще казалось странным, что когда-то (не так давно) ей было приятно на него смотреть. Нет, северяне все-таки симпатичнее южан, даже длинноволосых! Вспомнив Акселя, невозмутимо шагающего ей на помощь, Майя ощутила сладкий спазм внизу живота.

– Я бы не сказала, что здесь глушь. В пяти минутах езды находится самый быстро развивающийся город юга. Где еще и растить детей, как не в такой вот «провинции», со всеми достоинствами и без единого недостатка больших городов. У меня и в мыслях нет возвращаться в Лос-Анджелес.

Стивен не ответил, так как появилась Тереза с Алексой на руках, и его внимание отвлеклось. Глядя, как он воркует над дочерью, Майя закусила губу.

А она-то думала, что все устроится само собой! Селена права, у нее в голове труха!

Глава 22

Я не в своем уме, вернусь через пять минут.

Аксель скрепя сердце пытался завести с Констанс обычный разговор о прошедшем школьном дне. Он успел кое-что перенять у Майи и знал, что на вопрос «Как дела?» дочь ответит пожатием плеч или неопределенным бурчанием, которое можно истолковать по-разному. Поэтому он осведомлялся: «Ну что? Учительнице понравилось твое сочинение?», или: «Тебя сегодня вызывали к доске?».

Однако в этот день, несмотря на ласковый тон, Констанс уловила его раздражение. Скрестив руки на груди и сдвинув брови, она уставилась в окно машины, не сознавая, что подражает отцу.

М-да... растить ребенка – задача нелегкая, потруднее, чем заседать в городском совете. Дети легко улавливают то, что от них пытаются скрыть, но абсолютно глухи к тому, на что им усердно намекают.

– Ну хорошо, хорошо! Я сердит, но не на тебя. Взрослые часто сердятся по разным причинам, совсем не относящимся к детям.

Впереди замаячил особенно крутой поворот. Аксель сосредоточился на управлении, но все-таки ощутил пристальный взгляд дочери.

– Когда Майя сердится, она говорит пароль, и я все понимаю.

Это было что-то новенькое.

– И тогда ты не против, что она сердится даже на тебя?

– Конечно, нет. Каждый может рассердиться. Майя сказала, что «нам надо поговорить» – самый лучший пароль, потому что большинство людей, когда сердится, говорит именно это.

С минуту Аксель изумленно переваривал услышанное. В самом деле, сколько раз он говорил «нам надо поговорить» тому, кому охотнее устроил бы хорошую головомойку! Сколько раз он говорил это Майе! Уж слишком она проницательна, а ее благосклонная улыбка скрывает столько сюрпризов, что не разобраться и за тысячу лет. С ней не соскучишься. Черт возьми, он оставил ее с бывшим любовником! Вот болван!

– Ладно, я буду говорить пароль каждый раз, как на тебя рассержусь, но это будут не просто слова, а то, что нам нужно кое-что обсудить. Устраивает?

– Угу, – сказала девочка после короткого раздумья. – А сейчас на кого ты сердишься? На Майю?

Только теперь Аксель понял, что они по-настоящему разговаривают, и огорчился, что поездка подходит к концу. Разговор с Констанс приносил плоды.

– Да, на Майю, но ее вины тут нет, и потому я сержусь еще больше. Не люблю выходить из себя.

– Вот и Майя так говорит. – Констанс хихикнула. – Что ты чаще всего сердишься на себя самого.