Изгнанница Ойкумены

Она подлила дочери чаю. Чай пах рыбой и землей. Очень полезный напиток, и очень дорогой. Сжигатель жира, омолаживатель и все такое. Доставка по спецзаказу с Хучжоу. Получив вожделенный титул курфюрстины, Анна-Мария помешалась на здоровом образе жизни. Членство в Научном совете и право избирать состав Королевского совета странным образом связались для нее с диетой, массажем и выводом шлаков из организма. Ну да, скоро – восемьдесят. Почтенный возраст. Даже по меркам Ларгитаса.

– Ты бы хотела жить в варварской дыре, мама?

– Я? Ты забываешь о моем положении. Моя работа…

– Твое положение, мама. Твоя работа. Скажи на милость, чем я буду заниматься в этой глуши? Я дисквалифицируюсь через год. Хочешь, чтобы я стала домохозяйкой?

– Ты будешь оперировать на выезде. Тебе ведь не впервой?

– Меня станут привлекать к операциям все реже. Психиру нужна профессиональная среда. Регулярная практика. Однажды про меня забудут. Я сама себя забуду. Госпожа Зоммерфельд, жена посла. Тебе нравится такая судьба?

– Ты преувеличиваешь.

– Ничуть.

– Выйдя замуж, ты можешь остаться в клинике. Ник будет прилетать к тебе в отпуск. Это будет вполне благопристойно.

– Он и так прилетает ко мне в отпуск. Даже чаще.

– Это совсем другое дело.

– Мама, с каких пор тебя стала волновать благопристойность? Тебе не нравится, что твои коллеги шепчутся обо мне? Ах, курфюрстина ван Фрассен – само величие! Жаль, что ей не повезло с дочерью…

– Прекрати!

Ладонь ударила по столу. Задребезжали чашки. Подпрыгнул заварник. Минуту спустя Анна-Мария пожалела о своей несдержанности. Разгладились морщины на лбу, ушел гнев. Она смущенно улыбнулась дочери. В варварской дыре, думала Регина, с ответной улыбкой глядя на мать, тебе дали бы не больше сорока пяти. Отправляйся на Шадруван, мама. Или на Террафиму. Сразу помолодеешь.

– Пустяки, мама.

– Извини, я не хотела.

На газоне подняла голову Фрида. Уши торчком, янтарь глаз светится недоумением. Химере строго-настрого запрещали посещать газон в ипостаси горала. Травоядному здесь не место. А кошке – добро пожаловать. Не объест. Убедившись, что хозяйке ничего не угрожает, Фрида зевнула и задремала снова.

– Меня не интересуют сплетни. Меня интересуешь ты. И папа беспокоится. И дедушка Фриц. Ты же знаешь, как он сдал после отставки. Он звонит мне три раза на день.

– Папе он звонит ежеминутно. Требует доклада о делах на факультете, и вообще. Иногда мне кажется, что отставка теснее привязала дедушку Фрица к Академии, чем служба. Контр-адмирал ван Фрассен, декан оперативного факультета – не более чем курьер Фридриха Рейнеке, великого и ужасного. В любое время суток он должен быть к услугам тирана. Что да как, да в какие сроки…

Отставка действительно подкосила Рейнеке Кровопийцу. Он все знал и понимал заранее. Он даже побил рекорд, удержавшись в строю до ста десяти лет. Его предшественник ушел раньше. Но мирная жизнь, по словам Рейнеке, сводила его в могилу. Железного вояку разъедала ржавчина болезней: реальных или мнимых. Лечение он признавал одно. Находя любые поводы, являлся в альма матер – знакомый бас далеко разносился по коридорам, смущая умы. Кто-то из преподавателей пошутил в курилке, что и после смерти Кровопийца не покинет любимых стен, сделавшись академическим призраком. Вроде бы, узнав о шутке, контр-адмирал ван Фрассен нашел шутника и набил ему морду – но правда это или нет, не знал никто.

В том числе жена и дочь буйного контр-адмирала.

– Дедушка Фриц хочет правнуков.

– Ну конечно. Он отдаст их в военное училище.

– Не выдумывай.

– Трех дней от роду. Их вскормят ядерным топливом.

– Он хочет, чтобы у тебя был нормальный муж. Нормальная семья. А не эта… Времянка.

Анна-Мария отхлебнула чаю и с наслаждением повторила:

– Да, времянка.

– Я живу так же, как ты, мама. Помнишь? Папа служил на «Громобое». Ты делала карьеру в университете. Папа прилетал в отпуск. Тебя это устраивало. Почему это не должно устраивать меня? Только потому, что мой брак не зарегистрирован? Мама, не будь ханжой…

– Выходи замуж, Ри. Ты никуда не денешься от этого Зоммерфельда. Я же вижу. Его мальчик станет тебе хорошим сыном. Потом ты родишь своих. Ладно, ты останешься в клинике. Тем более, что Артур скоро пойдет в школу. Здесь, на Ларгитасе, а не на диком Шарване. Он будет жить с тобой. Если надо, наймем няню… Ты боишься, что придется общаться с его бабушкой? Матерью Ника?