Последняя ночь на Извилистой реке

Когда все немного успокоились, Кармелла вдруг разразилась слезами. Ей было не остановиться. Все решили, что сказалось чудовищное напряжение тех страшных минут. Даже после отъезда Гамбы она столько не плакала. Однако нынешние слезы Кармеллы были вызваны не столько напряжением, сколько тем, что она понимала: кошмар Гамбы продолжался. Два месяца назад она сказала Кетчуму, что они вряд ли смогут кого-то убить. Но сейчас она чувствовала: окажись «итака» в ее руках, она бы выстрелила из кухни. Кетчум был прав: достаточно один раз взглянуть на Ковбоя и ощутить на себе его взгляд. Кармелла ощутила и теперь знала, что смогла бы нажать на спусковой крючок. Но такой случай так больше и не представился ни ей, ни всем остальным.

Честно говоря, Кармелла тосковала по Доминику сильнее, чем по мужу-рыбаку. И по своему Секондо она тоже тосковала. Она знала о дырочке, которую Дэнни провертел в двери комнаты, когда они еще жили на Чартер-стрит. Узнав о ней, Кармелла купалась несколько скромнее, но тем не менее позволяла мальчишке вдоволь насмотреться на свое тело. После гибели мужа и отъезда Анджелу на нее долго никто не смотрел. Когда в ее жизни появились Доминик и Дэнни, Кармелла была вовсе не против подглядывания двенадцатилетнего мальчишки за ее купаниями на кухне. Она лишь беспокоилась, как бы это зрелище не помешало ему в дальнейшем. (Кармелла не имела в виду его литературное творчество.)

Псевдоним, выбранный Дэниелом Бачагалупо, кого-то удивил, кого-то озадачил и разочаровал, но многих оставил равнодушными. И только Кармелла была счастлива и польщена таким выбором. Когда издательство выпустило роман Дэнни Эйнджела «Семейная жизнь в округе Коос», Кармелла не сомневалась: Секондо всегда знал, что он — ее второй, приемный сын. А ее обожаемый, любимый, незабвенный и погибший Анджелу был и останется незаменимым. Это знала и сама Кармелла, и все, кто работал в «Vicino di Napoli».

Часть третья. Округ Уиндем, штат Вермонт, 1983 год

Глава 7. «Беневенто» и «Авеллино»

Дом был старым и немало пострадал от близкого соседства с рекой Коннектикут. Несколько его квартир тоже пострадали, но не только от реки. Одну изрядно доконали студенты Уиндемского колледжа, жившие здесь в шестидесятые годы. Тогда квартплата была низкой. Теперь она повысилась, хотя и не слишком. На реке Коннектикут провели очистные работы, и город Браттлборо стал привлекательнее. Квартира повара располагалась на втором этаже. Дом стоял на Мейн-стрит, но окна квартиры выходили на другую сторону, позволяя наслаждаться панорамой реки Коннектикут. По утрам Доминик обычно спускался в свой пустой ресторан и на такой же пустой кухне варил себе кофе эспрессо. Из окон кухни тоже был неплохой вид на реку.

На первом этаже этого обветшалого дома всегда помещался либо магазин, либо ресторан. Через дорогу с ним соседствовали магазин одежды армейского и флотского образца и местный кинотеатр «Лэтчис».

Мейн-стрит тянулась от подножья холма до его вершины. Дом, где жил повар, находился примерно посередине. Если идти вниз, мимо «Лэтчиса», то попадешь на Канал-стрит и рынок, где повар закупал большинство продуктов для ресторана. Двигаясь дальше, доберешься до поворота к больнице и торговому центру. Улица выводила к федеральному шоссе 91, нескольким автозаправочным станциям и обычным в таких местах заведениям быстрого питания.

Если же подниматься вверх по Мейн-стрит, через некоторое время дойдешь до «Книжного подвала» — весьма неплохого книжного магазина. Здесь известный ныне писатель Дэнни Эйнджел выступал на своих творческих вечерах. (После выступления и ответов на вопросы начиналась раздача автографов.) Здесь же повар познакомился с двумя своими вермонтскими приятельницами. В «Книжном подвале» все знали Доминика дель Пополо (в прошлом Бачагалупо) как мистера Эйнджела — отца знаменитого романиста. Естественно, все знали и то, что мистер Эйнджел владеет лучшим в городе итальянским рестораном.

После того как Дэниел выбрал себе псевдоним, Доминику пришлось подстроиться под сына.

— Черт бы вас подрал! Вы оба должны быть Эйнджелами. Так всем понятнее, — сказал им Кетчум. — Сами знаете: яблоко от яблони недалеко падает. Вам же проще будет.

Однако Кетчум настаивал, чтобы Доминик сменил еще и имя.

— Не хочешь стать Тони? — спросил отца Дэнни.