Воспоминания

Брэд был странно молчалив. В последний раз он прилетал домой на военном самолете. На этот раз он чувствовал, что наконец-то возвращается домой после войны, со своей женой, в страну, которую любил. Внутри росло ощущение благополучия и благодарности, это чувство так и распирало его. Не зная, как его выразить, он заключил Сирину в объятия и крепко прижал к себе.

– Добро пожаловать домой, Сирина.

– Спасибо, – тихо прошептала она в ответ и поцеловала его в нежно-оранжевом свете июньского утра.

– Ты заживешь здесь беспечно и спокойно, дорогая.

– Да, знаю. И наш малыш тоже.

Брэд крепко сжал ее руку, и они простояли на палубе почти час, глядя на Нью-Йорк с расстояния, пока корабль входил в гавань, поджидая офицеров миграционной полиции, буксиров, таможни, в предвкушении всей той суеты, которая обычно сопровождает прибытие в порт. Сирина и Брэд отрешились от всего. Они стояли на палубе рука об руку, думая о том, что ждало их впереди.

В эту минуту мать Брэда, сидя в постели в своем доме на Пятой авеню, потягивала кофе. Брови ее были нахмурены, глаза потемнели. Она думала о своем старшем сыне и той женщине, которую он вез домой. Если б она могла, то заставила бы Брэда избавиться от жены как можно скорее, но пока она не придумала способа, как это сделать. Маргарет больше не контролировала деньги старшего сына, по работе он совершенно не зависел от семьи. Брэд выпорхнул из ее гнезда и теперь делал что хотел и так, как считал нужным. А теперь еще эту проклятую итальянскую девку везет домой… Она со стуком поставила кофейную чашку, откинула одеяло и с решительным видом встала с постели.

Глава 18

Когда Сирина ступила на трап, шагая перед Брэдом, она почувствовала, как в груди бешено заколотилось сердце. Какими они окажутся? Что скажут? В сердце Сирины теплилась надежда, что миссис Фуллертон – другая миссис Фуллертон – придет встречать их. Ожидание предстоящей встречи навалилось на нее многопудовым грузом, когда она сошла с борта судна в кремовом костюме в полоску, шелковой блузке цвета слоновой кости, с волосами, завязанными в пучок в виде восьмерки. Она выглядела потрясающе молодой и поразительно прекрасной. В то же время в ней было нечто ранимое и свежее, словно в розе, одиноко стоящей в хрустальной вазе. Каждому хотелось прикоснуться к ней, но никто не осмеливался. Белые лайковые перчатки безукоризненно облегали изящные руки, когда она прикоснулась к поручню и, обернувшись, посмотрела на Брэда. В ее глазах он прочел все, что она переживала. Когда они спустились к самому пирсу, он наклонился к ней и подбодрил:

– Не волнуйся. Они не накинутся на тебя, клянусь. – И про себя добавил: «Не посмеют».

Однако он предполагал, что кое-кто наверняка попробует, но кто? Его мать… Пэтти… Грег, если он угодил под влияние одной из этих женщин, отец? Ни в одном из них он не был уверен. Только в отношении Тэдди Брэд не испытывал сомнений.

Когда они покидали борт корабля, стюард подарил Сирине две замечательные гардении, и сейчас они красовались на лацкане ее костюма. Брэд ощущал их запах, следуя за ней.

– Выше нос, девочка!

Сирина вновь обернулась и посмотрела на него, на этот раз она вся побелела от страха. Несправедливо подвергать ее такому испытанию! В этот миг Брэд возненавидел мать, эту стройную дикую кошку – королеву джунглей… Она была настоящей пантерой – грациозной и хищной, подкарауливающей свою добычу. Брэд отчетливо представил себе, как она ждет, нетерпеливо прогуливаясь пружинящей походкой по пристани. Ему даже пришлось тряхнуть головой, чтобы отогнать это видение прочь. Однако когда они добрались до портовой зоны, обозначенной буквой F, где им пришлось ждать свои чемоданы, чтобы затем пройти таможню, Брэд понял, что их никто не встречает. Он не видел ни своих родителей, ни знакомых лиц. Этот прием сильно отличался от той горячей встречи, которую год назад родственники устроили ему в аэропорту… Взяв руку Сирины, он почувствовал странную смесь разочарования и облегчения, нахлынувших на него волной.

– Можешь расслабиться. Здесь их нет.

Ее брови удивленно и обеспокоено изогнулись.

– Думаешь, они не приедут?

Неужели они отказались приехать из-за нее? Этого-то она и боялась больше всего, именно поэтому она так упорно отказывалась выходить за него замуж и осталась оплакивать его в Риме.

– Ради Бога, Сирина, не надо так переживать! Они, наверное, просто чертовски заняты с этой свадьбой. Давай возьмем такси и отправимся домой.