АУТ

В ту пору Дзюмондзи мало интересовали внутренние проблемы компании, но даже до него доходили слухи о том, что Масако, отработавшая в «Кредите и заеме» более двадцати лет, стала для начальства и коллег чем-то вроде зубной боли и считалась первым кандидатом на увольнение. Он не вдавался в подробности, но понимал — дело не так просто. Между ней и всеми остальными как будто стоял невидимый барьер, знак того, что эта женщина ведет непрекращающуюся войну со всем миром. В том, что Дзюмондзи, человек посторонний и в некотором смысле наемный бандит, сумел правильно распознать этот знак, не было ничего необычного. Как говорится, рыбак рыбака… А вот те, кто не воспринимал предупреждающий сигнал, натыкались на препятствие и обижались не на себя, а на Масако.

Впрочем, это все осталось в прошлом, а сейчас Дзюмондзи не мог понять только одного: какого черта Масако Катори связалась с такой прирожденной неудачницей, как Кунико Дзэноути.

— Хочу есть, — прервал цепочку воспоминаний голос девушки. — Пойдем в «Макдональдс».

— Подожди минутку, — ответил он, возвращаясь к отложенной газете.

— Почему бы тебе не взять ее с собой, — предложила она, обнимая его за шею.

— Помолчи, — раздраженно бросил Дзюмондзи. Его внимание уже привлек броский заголовок, в котором упоминалось название префектуры — Мусаси-Мураяма. Он прочитал заметку о найденном в ближайшем парке расчлененном теле почти до конца, когда наткнулся на слова «…его жена, Яои». Имя показалось ему знакомым. Где он мог его слышать? Не оно ли значилось в договоре поручительства, который принесла Дзэноути? К сожалению, Катори забрала документ, но Дзюмондзи уже почти не сомневался, что именно это имя стояло в графе «поручитель».

— Фу! — фыркнула юная гостья, читавшая статью через его плечо. — Я же совсем недавно была в этом парке. Какой ужас! — Она попыталась выхватить газету. — Там еще катаются скейтбордисты, и один постоянно приглашает меня…

— Заткнись!

Дзюмондзи вырвал у нее газету и перечитал заметку еще раз. Кажется, Кунико Дзэноути говорила о том, что работает в ночную смену на какой-то фабрике, похоже той же самой, где работает, если верить написанному, и Яои Ямамото. Если так, то в договоре определенно значилось имя этой женщины. Почему Дзэноути обратилась именно к ней, к жене убитого? Почему та согласилась стать ее поручителем? Было тут что-то странное, что-то подозрительное. Все указывало на то, что Масако Катори появилась в его офисе не случайно, что она пришла на помощь этой Яои по какой-то серьезной причине, а он, как последний идиот, взял и отдал ей документ.

— Черт!

Дзюмондзи прочитал статью уже в третий раз. Так как Ямамото не вернулся домой вечером во вторник, полиция высказала предположение, что он был убит именно в этот день, а расчленен позднее. Но опознали его только накануне. Возможно, Масако, движимая тревогой за подругу, просто попыталась избавить ее от лишних хлопот. В этом не было ничего странного. Странно другое — почему Кунико Дзэноути обратилась за помощью не к кому-нибудь, а к женщине, у которой пропал муж? И почему та согласилась? Ей что, не о чем было больше беспокоиться? И при чем здесь Масако Катори? Уж она-то не из тех, кто теряет сон из-за чужих проблем. Вопросы, вопросы…

«Не мешало бы в этом разобраться», — подумал Дзюмондзи, бросая газету на пыльный ковер. Юная подружка, не понимая, что так испортило настроение ее любовнику, тихонько наблюдала за ним. Потом робко потянулась за газетой, подняла ее с пола и начала просматривать телепрограмму. Дзюмондзи смотрел как будто сквозь нее. Он почуял запах денег и уже не мог думать ни о чем другом.

Молодежь теперь предпочитала заимствовать деньги в ближайшем банкомате, а это означало, что его бизнес подходил к концу. Дзюмондзи полагал, что «Центр миллиона потребителей» не протянет, возможно, и до конца текущего года, и уже решил попытаться открыть агентство эскорт-услуг, чтобы хоть кое-как свести концы с концами до наступления более счастливых времен. И вот… У него появилось такое чувство, что прямо с неба ему на колени посыпались наличные. Дзюмондзи перевел дыхание.

— Я проголодалась, — снова затянула свое подружка. — Давай сходим куда-нибудь.

— Ладно, — неожиданно легко согласился Дзюмондзи. — Идем.

Она вскинула брови, удивленная столь внезапной сменой настроения.

5

Яои замечала, как по-разному — одни с сочувствием и симпатией, другие с недоверием и подозрением — относятся к ней окружающие, и чувствовала себя теннисным мячом, прыгающим то в одну, то в другую сторону. Но как должен вести себя теннисный мяч? На сей счет у нее не было ни малейшего представления.