Витторио-вампир

Это было самое чистое место из всех, что мне довелось видеть в жизни, и самое спокойное. Торговцы жаждали продать мне свои товары, но при этом не были чрезмерно навязчивыми. И все же город почему-то нагонял на меня необъяснимую тоску. За все время своего пребывания здесь я не встретил ни одного сверстника, да и детишек, похоже, было совсем мало.

Что же мне делать? Куда податься? Чего я ищу?

Я не знал, как ответить на мучившие меня вопросы, но в одном был уверен наверняка: следует постоянно быть настороже. Ибо я не мог избавиться от ощущения, что демоны нашли себе пристанище в этом городе, что на самом деле не Урсула разыскала меня здесь, а я попал в ее владения.

Одно только воспоминание о ней переполняло меня неудержимым желанием. Перед моим внутренним взором возникали ее белоснежные груди, прозрачным светом на фоне цветущего луга отливала нежная кожа, на языке ощущался вкус соблазнительного тела… Нет! Нет! И еще раз нет!

«Подумай хорошенько, – говорил я себе. – Составь хоть какой-то план действий».

Что же касается этого города… Что бы там ни было известно старому священнику, местные жители слишком нравственны и душевно здоровы, чтобы дать приют демонам…

Глава 5. Цена покоя и расплата за месть

В полдень, когда дневная жара достигла своего пика, я вошел в увитую зеленью беседку при гостинице, чтобы плотно поесть, и уселся в одиночестве под глицинией, раскинувшей великолепные цветы по узорчатой решетке. Эта гостиница находилась в той же части города, что и доминиканская церковь, и оттуда тоже открывался прелестный вид на город и далекие горные вершины.

Я прикрыл глаза, оперся локтями о стол и, сложив пред собою ладони, стал молиться. «Боже, подскажи, что мне делать. Яви мне, как должен я поступить…»

Молитва помогла мне успокоиться, и я задумался о том, что меня ждет.

Был ли у меня хоть какой-то выбор?

Явиться с таким рассказом во Флоренцию? Кто мне поверит? Пойти к самому Козимо и обо всем поведать ему? Сколь бы восторженно и доверительно я ни относился к Медичи, следовало помнить о наличии одного немаловажного обстоятельства. Кроме меня, из всей семьи не выжил никто. Я единственный мог заявить права на наше состояние в банке Медичи. Я не думал, что Козимо стал бы отрицать подлинность моей подписи или личности. Он должен передать мне все, что принадлежит мне по праву, независимо от того, имею я других родственников или нет. Но как быть с этой историей о демонах? Дело могло закончиться моим заточением где-нибудь во Флоренции!

И это упоминание о позорном столбе, о сожжении на костре за колдовство… Мне представлялось, что и такая судьба вполне возможна. Едва ли это произойдет на самом деле. Но исключать вероятность такого развития событий в городе, подобном этому, нельзя. Случается, что внезапно и стихийно собирается целая толпа, подстрекаемая каким-нибудь местным священником, нарушившим тайну исповеди, люди с криками сбегаются отовсюду и жаждут собственными глазами видеть, что происходит. Примеров тому я знаю множество.

Как раз в этот момент передо мной поставили заказанные кушанья – превосходно приготовленную баранину с подливой и свежие фрукты. Едва я обмакнул хлеб и начал есть, к столу приблизились двое. Они испросили разрешения присоединиться ко мне за трапезой и купить мне кубок вина.

Один из них был францисканец – весьма добродушный с виду священник, одетый гораздо беднее, чем доминиканский падре, – впрочем, на мой взгляд, ничего удивительного в этом не было. Другой – крошечный пожилой человечек с маленькими блестящими глазками и длинными густыми седыми бровями, торчащими, словно смазанные клеем, – походил на ряженого, жизнерадостного эльфа, веселящего довольных представлением ребятишек.

– Мы видели, как ты входил к доминиканцам, – тихо проговорил францисканец и улыбнулся мне. – Ты не выглядел слишком счастливым, когда вышел оттуда. – Он подмигнул. – Почему бы тебе не попытать удачи у нас? – Тут он рассмеялся. То была всего лишь добродушная шутка, и я понимал это, так как был наслышан о соперничестве этих двух орденов. – Ты приятный с виду юноша. Ты прибыл к нам из Флоренции? – допытывался монах.

– Да, отец, я путешествую, – отвечал я, – хотя и не знаю, куда именно направляюсь. Остановился здесь и, думаю, пробуду в этом городе некоторое время. – Я разговаривал с набитым ртом, но был слишком голоден, чтобы прервать трапезу. – Садитесь, пожалуйста. – Я сделал приглашающий жест и уже хотел было привстать, но они опередили меня и заняли места за столом.