Первый человек в Риме. Том 2

– Победителю достанется Италия, – заявил Бойорикс.

– Победителю будет принадлежать весь мир, – ответил Марий.

Как и в битве при Акве Секстии, Марий сделал основной упор на пехоту, конница должна была защищать строй легионеров с флангов. Основное ядро составляли люди Мария из Заальпийской Галлии, общим числом пятнадцать тысяч человек. За ними шли войска Катулла Цезаря – двадцать четыре тысячи менее опытных и проверенных в боях солдат. По флангам расположились ветераны – чтобы удерживать части центра. Гай Марий командовал левым крылом, Сулла – правым, в центре оставался Катулл Цезарь.

Пятнадцать тысяч конников начали атаку, впечатляя врага доспехами и рослыми конями. У каждого германца на голове возвышался шлем в виде мифического животного с тяжелыми раскрытыми пастями и сложным убором из перьев с каждой стороны. Нагрудники из металла, длинные мечи, круглые белые щиты и по два копья дополняли их вооружение.

Всадники скакали широкими клиньями длиной около четырех миль, сразу за ними тянулась кимврийская пехота. Однако, атаковав, конники сразу свернули вправо, чтобы увлечь римлян за собой. Это была тактическая уловка с целью растянуть линию римских войск и помешать им задержать пехоту кимвров, которая намеревалась схватить сбоку фланг Суллы и наброситься на римлян сзади.

Легионеры с таким жаром бросились в бой, что план кимвров, казалось, вот-вот должен был осуществиться. Но Марий смог остановить своих солдат, повернув их против конницы; Сулла сражался с пехотой; Катулл Цезарь в центре отражал атаки и тех, и других.

Римская выдержка, римская военная выучка, римская хитрость подсказали Марию время начала битвы – утро. Он поставил свои легионы так, чтобы они были обращены лицом на запад. Кимврам же утреннее солнце било в лицо. Привыкшие к более холодному, более мягкому климату – да еще до отвала наевшись перед сражением – кимвры сражались с римлянами на жаре, в клубах пыли. И легионерам это доставляло, конечно, неудобство, а уж кимвры чувствовали себя, как в раскаленной печи. Они сдавались и отступали тысячами, хватая пересохшими ртами воздух, но вдыхая лишь песок, обжигающий небо и язык; доспехи, разогретые солнцем и жаркой схваткой, придавливали их к земле и жгли тела, волосы залепляли глаза, шлемы железными тисками сжимали головы.

К полудню кимвры уже перестали сражаться. Восемьдесят тысяч пало на поле боя, включая и самого Бойорикса. Оставшиеся в живых поспешили к повозками с женщинами и детьми, и – альпийским перевалам. Однако, караван из пятидесяти тысяч повозок не может ехать быстро, невозможно собрать полумиллионное стадо за несколько часов. Те, кто стоял ближе к перевалам, еще успели спасти свои жизни и часть имущества – и то не все. Женщины, не желая попасть в плен, убивали себя и своих детей. Некоторые были убиты бежавшими с поля битвы воинами. И все же, шестьдесят тысяч женщин и детей – и двадцать тысяч воинов – были проданы победителями в рабство.

Из тех же, кто смог перейти через Лугдунум обратно в Заальпийскую Галлию, лишь немногим удалось пробиться дальше земель кельтов. Секвены и аллоброги напали на беженцев… Уцелели очень немногие. Там, где Моса принимает в себя Сабий, остатки великих кочевников осели и стали называть себя атуатуками. Им осталась казна миллионов германцев, что ушли теперь в небытие. Это не были их сокровища – они лишь сберегали их от остальных римлян.

Когда Катулл Цезарь явился после битвы к консулу Марию, тот был столь умиротворен, что согласился бы выполнить любую его просьбу.

– Будет тебе триумф! – похлопал его по плечу Марий. – Милый мой, две трети добычи – твои! Мои люди получили свою добычу у Акве Секстие. Я собираюсь отдать им и деньги, которые будут выручены от продажи рабов. Мои ребята получат больше – ведь ты пока не собираешься отдать своим деньги от продажи рабов? Нет? Вполне понятно, дорогой Квинт Лутаций, – Марий отодвинул от себя тарелку с едой. – Дорогой мой, я и не думаю забрать себе все! Твои солдаты сражались с таким же энтузиазмом и успехом! – Гай Марий взялся за кубок с вином. – Сиди, сиди! Это великий день! Я могу спать спокойно.

– С Бойориксом кончено, – уверенно улыбнулся Сулла. – Значит, все кончилось.

– А твои жена и ребенок, Квинт Серторий? – обратился Марий к сидящему рядом.

– Спасены.

– Хорошо. Хорошо! – Марий осмотрелся вокруг, разглядывая людей, толпившихся у его шатра. – Кто хочет доставить весть о победе при Верцеллах в Рим?