– Понимаю, госпожа…
– Прекрасно! Продолжай состоять в этом братстве – увидишь.
Аврелия собралась было уйти, но вдруг остановилась:
– Луций Декумий… Он работает где-нибудь?
– Он – распорядитель этого братства, – взгляд Евтихия помрачнел.
– Ты что-то знаешь о нем дурное?
– Нет-нет…
– Расскажи все!
– Хорошо, домина. Но это – лишь слухи… Никто не знает, было ли так в действительности. Но он говорил это сам – то ли, чтобы похвастаться, то ли, чтобы напугать нас.
– Говорил – что? Управляющий побледнел:
– Что он – наемный убийца.
– Ecastor! И кого же он убил?
– Думается мне, что он замешан в деле того нумидийца, которого зарезали несколько лет назад на Форуме.
– Я просто не перестаю удивляться – и Аврелия вышла из комнаты, чтобы проведать своих детей.
– Вот уж непредсказуемая особа! – жаловался Евтихий Кардиксе.
А та, положив руку на плечо красавца-управляющего, как кошка прижимает мышку перед началом игры со смертью, ответила:
– Поэтому мы и должны за ней приглядывать.
Вскоре после этих событий Гай Юлий Цезарь и прибыл из Италийской Галлии в Рим с посланием Мария о победе при Верцеллах. Он просто постучал в дверь и вошел, сопровождаемый управляющим, который нес его вещи. Затем Цезарь отправился искать жену, а Евтихий занялся срочными приготовлениями дома к пребыванию в нем хозяина.
Аврелия возилась в саду и настолько увлеклась, что даже не оглянулась на шаги, раздавшиеся за спиной.
– Субура просто переполнена птицами, правда? Вопрос относился к вошедшему, хотя она так и не посмотрела на него.
– Но в этом году мы должны обязательно поесть своего винограда, поэтому надо придумать, как отпугнуть птиц.
– Я надеюсь, что и мне достанется хоть одна кисть! – улыбнулся Цезарь.
Аврелия мгновенно развернулась:
– Гай Юлий!
Он протянул к ней руки, и Аврелия бросилась к нему. Никогда еще не были поцелуи так сладостны. Звук аплодисментов вернул их к реальности. Цезарь посмотрел вверх и, увидев улыбающихся жильцов, помахал им рукой.
– Победа! – раздался его крик. – Гай Марий уничтожил германцев! Рим может больше их бояться!
Постояльцы их дома бросились в улочки Субуры, радуя каждого встречного новостями, хотя Сенат еще не знал ничего. Цезарь же, обняв Аврелию за плечи, повел ее в узкий коридорчик, идущий между приемной и кухней. Они направились в его кабинет, сверкающий чистотой, располагающий к себе уютом и соответствующей обстановкой. Кругом стояли вазы с цветами – новшество, введенное Аврелией в отсутствие мужа. Восхищенный Цезарь удивился, откуда она взяла столько букетов.
– Сначала я должен увидеть Марка Эмилия Скавра, но не захотел идти к нему до того, как встречусь с тобой. Как хорошо – быть дома!
– Прекрасно!
– Еще лучше будет, когда придет ночь, и мы дадим жизнь нашему первому мальчику, – он снова поцеловал ее. – Как мне тебя не хватало! Никто из женщин не нужен мне после тебя – истинно говорю! Можно мне где-нибудь ополоснуться?
– Я видела, как засуетилась Кардикса увидев тебя. Думаю, все уже готово.
– Ты уверена, что тебе все это не тяжело – и вести дом, и приглядывать за девочками, и заниматься делами? – спросил ее Цезарь. – Ты говорила мне, конечно, что нанимать для этого других слишком накладно, но…
– Не беспокойся, Гай Юлий. Наши постояльцы – просто чудо! Я уладила даже проблему с кабачком на перекрестке – теперь там царят чистота и благопристойность, – она рассмеялась. – Они сразу теряются, узнав, что я – родственница Гая Мария!
– А эти цветы…
– Великолепны, правда? Это маленькая дань, которую мне платят каждые четыре-пять дней.
Цезарь сжал кулаки.
– Выходит, у меня есть соперник?
– Думаю, ты перестанешь волноваться на этот счет, когда повстречаешься с ним. Его зовут Луций Декумий. Он – наемный убийца.
– Кто-кто?
– Нет-нет, любимый мой, я всего лишь шучу! – успокаивающе сказала Аврелия. – Он утверждает, что он – наемный убийца. Подозреваю – затем лишь, чтобы упрочить свое положение среди членов братства. Он – содержатель этого кабачка.
– А где он берет цветы? Она мягко улыбнулась.
– Дареному коню в зубы не смотрят… Здесь, в Субуре, свои обычаи…
ГЛАВА III
Публий Рутилий Руф описывал Гаю Марию события, произошедшие в Риме вслед за тем, как Цезарь доставил известие о победе.
"Кажется, весь воздух пропитан чем-то угрожающим, неприятным, с привкусом зависти и злобы; вызвано это тем, что тебе удалось задуманное – ты обещал разбить германцев и разбил их. Народ так рад, так благодарен тебе за избавление, что, захоти ты снова быть консулом, тебя тут же изберут. Для всех высокородных граждан твое имя равнозначно теперь слову «диктатор», и граждане первого класса с усердием повторят этот бред. Да, конечно, у тебя много клиентов и друзей среди этого сословия, но пойми: римское общество, его традиционные структуры созданы затем, чтобы подавлять всякую попытку возвыситься над ними. Единственно приемлемый «первый» – это первый среди равных. Однако, пять сроков на посту консула, три из них – in absentia – это слишком. Для твоих соперников это свидетельствует: они – ниже тебя. Скавр раздражен, но с ним ты еще мог бы поладить, если бы захотел. И все же есть осадок на дне кубка с праздничным вином. Загвоздка – в нашем с тобою друге Свинячем Пятачке и в его сыне-заике – Поросенке.