Союз звезды со свастикой: Встречная агрессия

В основном эти постановления касаются целей, тактики и сдвигов в советской внешней политике, по большей части речь в них идет о советско-германских отношениях, за ними следуют отношения с Англией, Францией, Японией, Италией, Польшей и Америкой. Предоставлять такую сложную информацию с точными деталями, каждый второй день с октября 1934 по июнь 1935 (136 постановлений) было бы невыполнимой задачей для самого искусного фальсификатора.

Доктор Фриц Эпштейн, куратор славистики в Гуверовском институте и специалист по советско-германским отношениям, принял меры для передачи этих документов Гуверовскому архиву от американской военной администрации (OMGUS). Он снабдил 136 из них аннотациями, но затем, проявив непростительную безответственность, поместил их в отдел «документов на выброс» на 14-м этаже Гуверовской библиотеки, считая, что они сфальсифицированы и абсолютно бесполезны. Ему не пришло в голову, что они могли сыграть роль в советско-германских отношениях, как это и было на самом деле.

Судьба этих документов могла бы быть решена уже тогда, но на 14-м этаже не было мусорного ведра, а служащие делали свою работу с черепашьей скоростью. Таким образом, вместо того, чтобы навсегда исчезнуть со страниц истории, эти бесценные материалы остались пылиться на 14-м этаже до тех пор, пока сменивший Эпштейна на посту куратора славистики Витольд Свораковски не обнаружил их в ноябре 1952 года и не принял соответствующие меры. Свораковски сразу понял, что документы, содержащие такую информацию, не должны быть потеряны.

Свораковски предложил советологу Милтону Ловенталю работу по аутентификации этих постановлений в середине марта 1955 г. Ловенталь принял это предложение и работал над документами с 1955 г. по 1960 г. Он перевел документы, составил именной, географический и предметный указатель на 20.000 наименований, выбирал и выполнял исследовательские задачи и вел переписку о них с другими советологами. Он пришел к выводу, что документы подлинны, в чем Свораковски был с ним согласен. За данный период Ловенталь собрал практически всю информацию по документам. В 1961 г. к проекту Ловенталя присоединилась советолог Дженнифер МакДауэлл, специалист по Джорджу Оруэллу и советским концентрационным лагерям. Вместе они написали множество исследовательских статей, комментирующих данные постановления. Они и многие другие специалисты доказывали на основе опубликованных исследований, что ни при каких обстоятельствах ни белоэмигранты, ни нацисты, ни какие-либо другие фальсификаторы не смогли бы создать такие документы. Было также установлено, что постановления не являлись советской дезинформацией.

Ловенталь и МакДауэлл создали комплексную аналитическую методологию, основанную на анализе содержания, которая включала в себя анализ отдельных ключевых документов и проверяла на значение и точность каждый факт. Были проведены сравнения с официальными советскими документами — такими, как советские законы. Были проверены стиль и терминология постановлений в сравнении с основными характеристиками стиля и терминологии Сталина и Максима Литвинова. Анализировались идеология, даты собраний, хронология и обсуждаемые в документах предметы, а также проблема выбора тем и предметов, которая могла стоять перед возможным фальсификатором. Значительно меньшее внимание уделялось попыткам восстановить цепь доставки документов германской разведке из Москвы в Вену, поскольку ввиду ее секретного характера это не представлялось возможным.

Со временем Ловенталь и МакДауэлл пришли к выводу, что эти постановления Политбюро были частью большого набора документов, похищенных немецкой разведкой из Советского Союза. Эти документы подразделяются на четыре группы: документы 1925–1929 гг., 1931–1933 гг., 1934–1936 гг. и 1936–1937 гг. Эти документы проливают свет на «великую чистку», пакт Сталина — Гитлера, политику Сталина и решение Гитлера напасть на Советский Союз в 1941 г. Важно отметить, что сам Сталин сетовал на недостатки в советской системе безопасности. В письме 1927 года он писал: «Мы не можем допустить, чтобы за нами шпионили повсюду, вплоть до самого высокого уровня. Практически ни одно секретное распоряжение не остается в секрете. В течение менее восьми дней [курсив наш] многочисленные копии передаются в Берлин, Париж и Варшаву. От левых радикалов они попадают к меньшевикам, а затем передаются капиталистическим правительствам; таким образом, они всегда информированы о самых секретных наших материалах и решениях»^[298].

---

298 Reiman Michael. The Birth of Stalinism: The USSR on the Eve of the «Second Revolution» [Рождение Сталинизма: СССР накануне «Второй революции»] (Bloomington: Indiana University Press, 1987), 127.