Девушка, которая взрывала воздушные замки

Их взгляды на мгновение встретились.

У Экстрёма на столе лежала внушительная кипа бумаг. Он приветливо кивал некоторым журналистам.

Анника Джаннини сидела за своим столом напротив Экстрёма. Она разбирала бумаги, не глядя по сторонам. Микаэлю показалось, что сестра немного нервничает. Легкое волнение перед выходом на сцену, подумал он.

Потом в зал вошли председатель, юридический советник судьи и заседатели. Председателем был судья Йорген Иверсен — пятидесятисемилетний мужчина с белыми волосами, худощавым лицом и легкой походкой. Микаэль ознакомился с биографией Иверсена и выяснил, что тот известен как очень опытный и справедливый судья, уже работавший на многих громких процессах.

Под конец в зал суда ввели Лисбет Саландер.

Хотя Микаэль и привык к способности Лисбет подбирать вызывающую одежду, он изумился тому, что Анника Джаннини позволила ей появиться в зале суда в короткой черной кожаной юбке с оторванным подгибом и черной майке с надписью «I am irritated», ^[62] скрывавшей лишь малую часть ее татуировок. Еще на ней были ботинки, ремень с заклепками и гольфы в черную и лиловую полоску, в каждом ухе виднелось с десяток колечек и еще по нескольку на губе и бровях. Коротенькие, отросшие за три месяца после черепной операции, черные волосы торчали во все стороны. Кроме того, она была необычайно сильно накрашена — серая губная помада, подведенные брови и густо наложенная черная тушь. Такой Микаэль никогда ее не видел — в то время, когда они тесно общались, косметика ее не интересовала.

Выражаясь дипломатическим языком, выглядела она несколько вульгарно и напоминала готов или даже вампира из какого-нибудь фильма 60-х годов в стиле поп-арт. Микаэль заметил, что при ее появлении у некоторых сидевших среди публики репортеров от удивления захватило дух и они радостно заулыбались. Наконец им представилась возможность увидеть овеянную скандалами девушку, о которой они столько писали, и она полностью оправдала их ожидания.

Потом он понял, что Лисбет Саландер так вырядилась специально. Обычно она одевалась небрежно и вроде бы безвкусно — не пытаясь следовать моде, а стремясь скорее подчеркнуть свою индивидуальность, как считал Микаэль. Таким неприступным видом Лисбет Саландер защищала свою личную территорию. Сам Микаэль всегда воспринимал заклепки на ее кожаной куртке как защитный механизм, аналогичный иголкам ежа. Она подавала окружению некий сигнал — не пытайтесь меня погладить, будет больно.

Перед появлением в зале суда она еще усилила этот стиль, так что получилась чуть ли не пародия.

И Микаэль вдруг понял, что это не случайность, а часть стратегии Анники.

Если бы Лисбет Саландер пришла гладко причесанной, в наглухо застегнутой блузке и аккуратных туфельках, она выглядела бы как обманщица, пытающаяся втереться суду в доверие. Теперь же она предстала самой собой, а не кем-то другим. Правда, в несколько преувеличенном варианте — для большей ясности. Она не изображала того, кем не являлась. Она демонстрировала суду, что у нее нет причин стыдиться или притворяться. Если суду ее вид неприятен, то это не ее проблема. Общество выдвинуло против нее ряд обвинений, а прокурор притащил в суд. Своим неприукрашенным видом она сразу подчеркнула, что намерена отклонить рассуждения прокурора как чушь.

Она двигалась уверенно и села на указанное ей место, рядом со своим адвокатом. Потом обвела взглядом зал. В ее взгляде не чувствовалось никакого любопытства — казалось, она старается рассмотреть и запомнить людей, уже осудивших ее на страницах газет.

Микаэль увидел ее впервые с тех пор, как она, словно окровавленная и бездыханная кукла, лежала на кухонном диване в Госсеберге, и больше чем через полтора года после того, как они в последний раз встречались при нормальных обстоятельствах — если выражение «нормальные обстоятельства» вообще было применимо к Лисбет Саландер. На несколько секунд они встретились глазами. Она ненадолго задержала на нем взгляд, но не проявила никаких признаков узнавания, зато внимательно изучила яркие синяки, покрывавшие щеку и висок Микаэля и хирургический пластырь на его правой брови. На какую-то долю секунды Микаэлю показалось, что он видит в ее глазах намек на улыбку, но он не был уверен, привиделось ему это или нет. Потом судья Иверсен постучал по столу и начал судебное разбирательство.

Публика присутствовала в зале суда в общей сложности тридцать минут, в течение которых выслушала вступительную речь прокурора Экстрёма, перечислившего все пункты обвинения.

---

62 Я раздражена (англ.).