Слезы печали

Ее взгляд провожал меня до двери. Я услышала ее шепот:

— Позаботься, Арабелла, позаботься о себе и о своем сыне.

Я спустилась вниз, чувствуя себя очень неуютно.

* * *

На следующий день Барбари стало гораздо лучше, и к ней вернулся ее прежний цинизм. Наверное, она сожалела о своей откровенности, потому что начала избегать меня, а через несколько дней уехала в Лондон.

Салли Нуленс сокрушенно покачивала головой и была непривычно разговорчивой.

— Я всегда жалела госпожу Барбари, — сказала Салли. — Она впуталась во все это, когда была почти ребенком, и не думаю, что хозяин Карлтон хоть пальцем пошевелил, чтобы помочь ей.

Мои губы сжались. Я не забыла о предположении Барбари относительно намерений Карлтона жениться на мне, если он сможет как-нибудь избавиться от нее. Второй брак по расчету, подумала я. Это не для меня, хозяин Карлтон. Я не могла не почувствовать удовлетворения: ведь его уже во второй раз лишила того, чего он желал больше всего на свете.

В то же время перспектива выглядела несколько зловеще: «Это человек, который не остановится, пока не добьется своего».

— Она совсем не бережет себя, — продолжала Салли. — Так всегда говорил хозяин Карлтон. Стоит ей серьезно заболеть, говорил он, и она сгорит как свеча.

— Он так говорил?

— О да, и не раз.

— Но Барбари молода, сильна и, судя по всему, ведет очень деятельную жизнь в Лондоне.

— Можно называть это и так, — сказала Салли Нуленс. — А хозяин Карлтон прав. Не такая уж она крепкая, и ей бы надо последить за собой. Обычно она приезжает сюда, когда ей нужно маленько отдохнуть. Она делает так уже года три, а то и больше.

— Ну что ж, надеюсь, это идет ей на пользу.

— Глупая девчонка… Живет такой жизнью! Вьется, как мотылек вокруг свечи.

— У вас сегодня на уме одни свечи, Салли. Надеюсь, вы прячете их подальше от детей.

— Да что вы, госпожа Арабелла, неужто вы думаете, что я такая дура?

— Я знаю, что вы превосходно управляетесь с детьми, Салли. Я вам благодарна.

— Ой, да вы и сами совсем еще девочка. А что касается мальчиков, так я их сегодня не могла загнать на обед. Они никак не хотели расстаться с воздушными змеями, которых вы привезли. Ли хочет запустить своего змея выше, чем Эдвин, а Эдвин пытается запустить выше, чем Ли. Просто не знаю, вечно они друг перед другом выставляются.

Салли была доброй и преданной детям женщиной. Мне вдруг подумалось: как было бы хорошо, если бы они никогда не выросли. Как было бы хорошо, если бы Карлтон уехал в Лондон и остался там. Мне не хотелось думать ни о нем, ни о том, что может прийти в его хитроумную голову.

Но после разговора с Барбари мысли мои приняли тревожное направление, и это отразилось в моих снах — дурацких снах с воздушными змеями и детскими ружьями.

Я помню сон, в котором Эдвин запустил воздушный змей, и, когда он взвился в небо, я увидела, что на нем нарисован Эверсли-корт. Пока я смотрела на него, он становился все больше и больше, и вот на лужайках появились люди, так что это был уже не рисунок. Потом я увидела Карлтона, бегущего к Эдвину и пытающегося отнять у него змея. Эдвин не сдавался и кричал: «Осторожно, мама! Осторожно!» А потом в меня со всех сторон полетели глиняные пули из игрушечного ружья… и от испуга я проснулась.

Совершенно глупые сны, однако они были характерны для моего душевного состояния. Лучше бы Барбари не делилась со мной своими размышлениями, но, раз уж они у нее были, мне следовало о них знать.

* * *

Приближалось Рождество тысяча шестьсот шестьдесят четвертого года. Мальчики готовились праздновать дни рождения — сразу после Рождества им должно было исполниться по пять лет. Стоял холодный день, снег падал крупными хлопьями, во всех комнатах топились камины. Мальчики стояли на коленях на приоконном сиденье в учебной комнате, любуясь летящим снегом, и вдруг Ли воскликнул:

— Кто-то едет!

— Я вижу мужчину. Он уже въезжает во двор, — подхватил Эдвин.

— Какой-то путник, — сказала я Салли. — Наверное, погода показалась ему слишком плохой. Сегодня у нас будет гость. Спущусь посмотрю, кто это.

Дети увязались со мной.

Карлотта уже была в холле. Когда зазвонил колокольчик, она открыла дверь, и на пороге появился мужчина.

— Добрый день! — воскликнул он. — Веселый добрый день! Ну и погодка! Впрочем, я рад оказаться дома!

Он удивленно взглянул на меня, а затем улыбнулся Карлотте.