Время любить

Появление процессии пробудило Катрин от презрительного безразличия, в котором она была. Зобейда была мертва, но ее ненависть еще жила. Катрин почувствовала, как холодная ярость охватила ее при появлении этого тела, которому вот-вот будет принесена жертва. А тем временем рабы поставили носилки на низкий помост перед трибуной калифа. Мухаммад встал и подошел в сопровождении Бану Сераджа и еще многих сановников и видных государственных лиц и склонился перед останками своей сестры. Катрин захотела отвести глаза, но почувствовала на себе чей-то настойчивый взгляд. И тогда среди свиты калифа она узнала Абу-аль-Хайра. Высокая и широкая фигура командира охраны скрывала от нее до сих пор щуплую фигурку ее друга. Из-под огромного оранжевого тюрбана маленький врач упорно смотрел на нее, и, когда наконец их взгляды встретились, он быстро улыбнулся ей и кивнул куда-то в сторону. Катрин взглянула туда и обнаружила стоящего в первом ряду толпы Готье.

Затем глаза Абу указали на группу всадников, и Катрин узнала Жосса под шлемом с высоким позолоченным гребнем. По правде говоря, ей стоило это некоторого труда. Такой же темнокожий, как и его сотоварищи, с лицом, на котором красовалась черная бородка, сидя в кожаном вышитом седле, парижанин вполне походил на диких и воинственных мавров, окружавших его. Ничто его не выделяло среди прочих всадников, и Катрин восхитилась искусством, с которым играл свою роль бывший бродяга.

Вид друзей воодушевил Катрин. Она знала, что они смелы, преданны, готовы на все, чтобы спасти ее и Арно. Разве можно приходить в отчаяние с такими людьми?

Долгая церемония последовала за появлением тела принцессы. Были песни, торжественные танцы, бесконечная речь внушительного старика со снежной бородой, длинного и сухого, как тополь зимой, чей взгляд под белой всклокоченной порослью горел фанатичным огнем. Катрин уже знала, что это и был великий кади, и вонзила ногти в ладони, слыша, как он взывал к гневу аллаха и калифа на голову неверного, который осмелился занести кощунственную руку на дочь пророка. Когда наконец он замолчал, произнеся свое последнее проклятие, Катрин поняла, что пришел для Арно смертный час, а значит, и для нее самой, и слабый свет надежды, который зажгло в ней присутствие друзей, погас… Что могли они сделать втроем против этих людей? Казалось, воздух был пропитан ненавистью к этому неверному и свирепой радостью от превкушения его смерти!.. Оставался один Бог! Катрин обратила к Господу, к Пречистой Деве монастыря в Пюи, к святому Иакову Компостельскому пылкую, но краткую молитву о поддержке.

А там, за крепостной стеной, опять зарокотали барабаны и появились палачи. Они имели внушительный вид, мускулистые и черные, как безлунная ночь. Их вид заставил Катрин побледнеть. Они развернулись цепочкой вокруг площади, расталкивая толпу, которую охрана плохо сдерживала. В то же время отряд полуголых рабов поспешно установил перед трибуной, которую занимал Мухаммад, низкий эшафот, на котором они прикрепили деревянный крест, похожий на те, что возвышались когда-то на холмах у Иерусалима. Толпа затаила дыхание, пока продолжались эти мрачные приготовления, но приветственными возгласами встретила появление огромного и сутулого негра, сухого, как ствол черного дерева. Рабы принесли жаровни, куда засунули целый набор железных прутьев, щипцов и клещей. Огромный негр шел небрежной походкой и на плече нес мешок с ковром, в который он должен был положить голову казненного, чтобы показать ее калифу, перед тем как прикрепить ее к башне Правосудия. Это был Бекир, главный палач, важное лицо, о чем и говорил его наряд из пурпурного шелка, расшитый серебром. Он торжественно поднялся на эшафот, встал там неподвижно, скрестив руки в ожидании осужденного.

И опять зарокотали барабаны. Под золотыми покрывалами Катрин стало душно. Ее безумный взгляд поискал Абу, но врач опустил голову в смехотворном тюрбане. Предпримут ли ее друзья хоть что-то? Это было бы безумием, ибо все должны были погибнуть! Нет! Лучше только двоим погибнуть!..

Готье сохранял каменную неподвижность. Катрин увидела, как он вздрогнул, когда в третий раз заскрипели ворота Аль Хамры. У подножия красных стен, между огромными окованными створками, появился осужденный…

Не в состоянии сдержать себя, Катрин вскрикнула от ужаса. Бледный и почти голый, с тряпкой, закрученной на бедрах, в тяжелых цепях, Арно спотыкался, ослепнув от солнечного света. С завязанными за спиной руками он пытался, однако, держаться твердо в этот последний час, но споткнулся о камень и упал на колени. Шедшие рядом охранники поставили его на ноги.