Время любить

– Арно! – умоляла молодая женщина. – Умоляю тебя во имя нашей любви!

– Нет! Приказываю тебе уйти… как приказываю тебе жить ради сына!

– Жить? Ты знаешь, что это значит? Дай мне ударить или…

Но два стражника уже прошли к молодой женщине и завладели ее руками. Мухаммад догадался, что она убьет себя после того, как убьет Арно.

– Пусть твои палачи подходят, калиф! Я тебе покажу, как умирает Монсальви! Да сохранит Бог моего короля и помилует мою душу!

– Я хочу умереть с тобой! Я хочу…

По знаку калифа палачи опять взялись за свои инструменты. Среди толпы поднялся рокот. Все обсуждали смелые слова осужденного, удивлялись и почти жалели его… И вдруг за красными стенами Аль Хамры опять зарокотали барабаны…

Все головы поднялись, люди замерли, ибо бой барабанов на этот раз не имел ничего общего с представлением: громкий, быстрый – нечто вроде набата, в который били с яростным возбуждением. Одновременно во дворце-крепости раздались вой, жалобы, крики ярости, боли. Двор калифа и огромная толпа – все притихли, прислушиваясь, ожидая, что последует дальше. Абу-аль-Хайр наконец решился пошевелиться. Не заботясь о приличиях, он широко зевнул…

Сейчас же Жосс отпустил свою слишком нервную лошадь, которую с таким трудом сдерживал, и она принялась скакать галопом во всех направлениях, создавая ужасный беспорядок в рядах охраны. В это время Готье, опрокинув своих соседей, стал наносить удары по головам охранников, которые сдерживали толпу с его стороны, и бегом продвигался к эшафоту. Гигант будто сорвался с цепи. Охваченный священным гневом, он в несколько мгновений положил на землю охрану Катрин, палачей и даже гигантского Бекира, которому пришлось выплевывать зубы, когда он покатился под копыта лошади Жосса, вставшей на дыбы. Ошеломленная Катрин почувствовала, что ее тянула чья-то рука.

– Пойдем! – произнес спокойный голос Абу. – Здесь есть для тебя лошадь.

Он сорвал с нее золотое покрывало и заменил его темным плащом, вынув его словно по колдовству из-под своего платья.

– Но… Арно!

– Оставь его Готье!

Гигант уже вырывал стрелы, что пригвоздили Арно к кресту, взвалил бесчувственное тело себе на плечо и сбежал по лестнице эшафота. Жосс, почти успокоив лошадь, вдруг оказался около него, держа за уздечку другую оседланную лошадь. Гигант, несмотря на свою ношу, с невероятной легкостью вскочил в седло. Лошадь понеслась, словно пушечное ядро, прямо на толпу, которая обратилась в беспорядочное бегство.

– Видишь, – невозмутимо произнес Абу. – Мы ему не нужны.

– Но что происходит?

– Я тебе объясню потом. Во всяком случае, наш калиф на какое-то время занят. Пойдем, никто больше не обращает на нас внимания.

И действительно, на площади царило невообразимое смятение. Люди метались, пытаясь спастись от копыт понесших лошадей. Дворцовые стражники сражались с отрядом всадников, одетых в черное, с закрытыми черными покрывалами лицами. Они нагрянули так неожиданно, что никто не мог узнать откуда. Хрипы агонии мешались с криками ярости, стонами раненых.

В центре всего этого вихря был человек высокого роста, худощавый, с темной кожей. Он тоже был одет во все черное, но оставался с открытым лицом, а на тюрбане у него был приколот сказочный рубин. Его кривая сабля мелькала, словно меч архангела, срезая головы, как коса крестьянина, косящего хлеб. Последней сценой, которую мимоходом удалось ухватить Катрин, пока Абу тащил ее к лошади, была смерть великого визиря. Окровавленный меч всадника срубил ему голову, и мигом позже она уже висела на седле победителя.

На королевской мечети Аль Хамры барабаны аллаха все били и били…

* * *

Город обезумел. Катрин удалось увидеть сцены, напомнившие ей Париж ее детства. Повсюду были люди, дравшиеся между собой, повсюду текла кровь.

– Поспешим, – повторял Абу-аль-Хайр. – Может случиться, что раньше времени закроют ворота города.

– Куда же ты меня увозишь? – спросила Катрин.

– Туда, куда гигант должен отвезти твоего мужа. В Алькасар Хениль, к султанше Амине.

– Но… почему?

– Еще немного терпения. Я тебе объясню, я же сказал. Быстрее!..

Абу послал свою лошадь галопом, не задумываясь о тех, кого сбивали по дороге. Южные ворота, к счастью, еще не закрытые, они проехали мгновенно, не останавливаясь, затем копыта лошадей простучали по маленькому римскому мостику, перекинутому через Хениль с кипучей и прозрачной водой. Вскоре появились широкие крепостные стены, защищавшие башню с куполом, рядом с которой располагались два павильона, а перед башней виднелся портик с изящными колоннами. Призрачные силуэты – это должны были быть стражники – бродили перед порталом ворот, которые поспешно открылись, когда Абу-аль-Хайр, приложив ко рту руки рожком, издал условный крик. Обе лошади, не замедляя хода, устремились под портал, резко остановившись перед колоннами в цветущем жасмине башенного портика. Тяжелые ворота крепости затворились и были забаррикадированы.