Яна Цветкова не случайно носит прозвище Женщина-Цунами. Она еще даже не...
Степанида испугалась, растерялась и пообещала Семеняке много денег. Олеся помчалась к Гвоздевой, получила первый куш и радостно заявила Елене: «О смерти моей дочери я никому не говорила, похоронила ее в огороде у бабки Веры, в Каскине. Там три калеки живут, никто ничего никому не расскажет. Свидетельства о смерти оформлять не буду. Пусть Степанида платит!»
Распив на радостях очередную порцию спиртного, Семеняка уехала в Бодольск и погибла там в аварии.
Лена постаралась все забыть, но потом, мечтая отправить Анечку в Америку, придумала свой план. Она понимала, как отреагирует Гвоздева, увидев девочку-подростка с иглой в голове, и поставила спектакль. Вот только у Юрия была своя мечта, и Елену с Аней он отравил.
Машу в квартиру покойных не пустили, но она не особенно переживала: московское жилье стоит значительно больше десяти тысяч евро.
Эпилог
Смерть Влады Сергеевны никоим образом не была связана с делом Гвоздевых и Киселевых. Леня Мартынов нашел такси, которое поздно вечером доставило Ильченко к больнице. Уже на первом допросе шофер во всем признался. Когда пассажирка стала расплачиваться по счетчику, водитель заметил у нее в сумочке толстую пачку денег, перехваченную резинкой, и мигом сообразил: на улице почти ночь, место безлюдное, тетка на костылях, такая не окажет сопротивления. Он подождал, пока Влада Сергеевна дойдет до середины тропинки, ударил ее сзади, забрал десять тысяч евро и уехал, уверенный в своей безнаказанности.
Николай Романович Акимов покончил с собой в следственном изоляторе. Врач оставил записку, в которой еще раз подчеркнул: денег с родителей он не брал. Арестованная гардеробщица Надежда не стала отрицать свою вину. Она с двумя медицинскими сестрами из фирмы «Здоровье и покой» помогала Марине Юрьевой находить клиентов. Заведующая грудничковым отделением в отличие от Влады Сергеевны, Акимова, Гвоздевой и других членов консилиума, никогда не бравших денег с несчастных родителей, решила поправить свое материальное положение, продавая укол тетродотоксина за пять тысяч долларов.
– Я предоставляла услугу, – шипела Юрьева на допросе, – деньги небольшие, это была плата за риск, я отдавала часть выручки Надежде и медперсоналу. Думаете, легко все правильно оформить? Степанида и Николай имели свой бизнес, а я нищая, врач на окладе. Кому было плохо?
Я по сию пору удивляюсь, ну как Леня сдержался, не надавал ей пощечин?
Через неделю после описанных событий Чеслав дал мне три дня отпуска, чтобы я купила себе новые вещи и окончательно обосновалась у Коробкова. Сгоревшую квартиру шеф предложил продать.
– Ремонтировать ее влетит в копеечку, – сказал он, – да и плохая примета – жить там, где случился пожар. Завтра твоей проблемой займется риелтор, он же подберет новое жилье.
– А деньги? – заикнулась я. – Руины стоят недорого.
Босс кивнул.
– Это не твоя проблема. Мы все устроим, через пару месяцев будешь осматривать варианты.
– Ну не могу же я вечно жить у Димы, – заныла я.
– Почему? – спросил Коробок, сидевший в соседнем кресле. – Тебе у меня не комфортно?
– Замечательно, – заверила я.
– Тогда чего лыжи навострила? – удивился Димон.
– У меня есть золотое правило, – после некоторого колебания ответила я.
– Вот здорово! – восхитился Чеслав. – Интересно, какое?
– Никогда не следует решать свои проблемы за счет других людей, – гордо объявила я. – Нельзя садиться на шею никому, даже хорошим приятелям.
– Золотое правило Трехпудовочки, – пробормотал Димон. – Тебе не приходило в голову, что друзья с радостью приходят на помощь в трудную минуту!
Я опешила, а потом возмутилась:
– Золотое правило Трехпудовочки? Вот как ты меня за глаза называешь! Трехпудовочка! Намекаешь на мои объемы?
Димон усмехнулся.
– В пуде шестнадцать кило, умножь эту цифру на три, сколько получится? Впрочем, не отвечай, непременно неправильно посчитаешь, сам скажу, сорок восемь килограммов! Считаешь такой вес огромным?
– Нет, – ответила я.
– Вообще-то я имел в виду, что у тебя столько ума, – с самым серьезным выражением лица продолжил наш компьютерный гений, – а теперь еще узнал и про золотое правило!
Ну разве можно с Коробковым разговаривать серьезно?! Ладно, отступать некуда, сейчас назову истинную причину, по которой не могу жить с ним в одной квартире.
– Не хочу мешать твоим романам, – призналась я.