Агент 013

«Когда я тебя полюбил, – рассказывал Кошмаров, – то выдержал не один бой с генералом. Начальство велело мне не приближаться к тебе ближе чем на сто километров, но я заверил босса: «Супруга все поймет, она станет мне опорой». «Наша бедность лишь прикрытие?» – залепетала Соня. «Да», – подтвердил муж. «И эта маленькая квартира?» «Конечно, – кивнул Осип, – иначе нельзя. Дело государственной важности».

Узнав правду, Соня перестала нападать на мужа, Осип иногда приносил хорошие деньги, жизнь стала налаживаться. И тут Осипа арестовали за мелкое мошенничество, слава богу, он смог передать жене письмо, в котором сообщил: «Арест часть моей легенды. Сиди тихо, никому ни слова о конторе, иначе все рухнет. Ради того, чтобы проникнуть в центр преступной группировки, мне необходимо иметь одну ходку на зону. Не общайся со следователем, он ничего не знает о моей службе и наговорит тебе много всякого».

Соня перевела дух, вытерла глаза детской пеленкой и продолжала:

– Осипа, правда, довольно скоро отпустили. Ему дали немного и за хорошее поведение освободили раньше. Пока он был в заключении, у нас родился сын. Конечно, мне нелегко пришлось, но женам декабристов было куда хуже, а они ради мужей все вытерпели. К сожалению, начальство Осипа решило, что для карьеры в уголовном мире одного срока мало, и муж вскоре после выхода из-за решетки вновь был осужден. Представляете, едва его отправили к месту отбывания наказания, как мне стало понятно: я опять беременна. Второй наш сын тоже появился на свет в отсутствие отца, и мне было еще труднее. Кстати, свой второй орден муж получил за судимость.

Соня встала, подошла к шкафу, взяла с одной из полок железную коробку, вернулась ко мне и протянула ее.

– Посмотрите, там письма. Осип понимал, что мне трудно, и поддерживал, как мог. Читайте, прошу вас.

Я взяла один листок. «Здравствуй, Соня. У нас тут холодно, поэтому пришли побольше тушенки, а вот конфитюр не надо. Это одно баловство и никакой пользы, лучше сахар, да он и дешевле. Еще нужна сгущенка, сливочное масло, не маргарин, как в прошлый раз. Будь внимательна, «легкое масло» не покупай, это обман. В остальном все без изменений, чай, кофе, твердая колбаса, сама знаешь весь список. И сигарет побольше. Надеюсь, у вас все хорошо. О.К.»

– Видите, – ткнула пальцем в письмо вдова, – джем намного вкуснее рафинада, но он дороже, Осип заботился о семье, не хотел, чтобы я деньги лишние тратила.

Я на всякий случай кивнула. Не стоит спорить с женщиной, только что потерявшей мужа. Но мне послание не показалось нежным: Осип просил побольше продуктов, дешевый маргарин его не устраивал, подавай ему вологодское масло. Наверное, Кошмаров попросту не любил варенье. Как же надо обожать супруга, чтобы посчитать подобное письмо свидетельством любви и нежности? Но, может, мне попалось не то письмо?

Я развернула другое. «Соня! Сейчас не время оставлять ребенка. Беременность, роды – все это непросто и дорого. Квартира у нас маленькая, я не могу прислать денег. Размножаться в такой ситуации неразумно. Сходи к врачу и…»

Лист закончился, я не стала искать продолжение. Похоже, Осип узнал, что станет отцом во второй раз, и перспектива получить еще одного малыша его не обрадовала. Соня лукавила, когда вспоминала о чадолюбии мужа? Или это как с джемом? Написано одно, а женщина видит в словах совсем иной, приятный для себя смысл? Может, Соня решила, что муж заботится о ней, думает о деньгах для малыша? И спокойно родила второго. Она дура? Или наивна до крайности?

Я посмотрела на Соню, а та тем временем говорила:

– Понимаете, он был фанатично предан работе, ради нее мы терпели все неудобства. Квартира у нас крохотная, дом превратился в общежитие, здесь теперь жильцы меняются с невероятной скоростью. Саша с Андрюшей ходят в обычные ясельки-садик, тридцать детей в группе. Но через пару месяцев все должно было измениться! Все!

Сонечка судорожно вздохнула и сгорбилась.

– Осипа собрались перевести в другой отдел. Нам предстояло переехать в новый дом, в шикарные апартаменты! Сто пятьдесят квадратов! Семнадцатый этаж! Вид на Москва-реку! Муж сказал: «Родная, это награда за все трудности. Наконец-то ты ощутишь себя богатой. Куплю тебе шубку, машину, дети отправятся в хорошую гимназию». И… умер! Вернее, его убили враги, да? Я понимаю, Осип погиб на службе, как герой, да?

Наивный взгляд ее уперся в мое лицо, мне составило огромного труда выдержать его и пробормотать: