Девочка не могла услышать его мысли. Погрузившись в ведомые только ей образы, сидела и смотрела на пляшущие языки пламени, не шелохнувшись, словно маленький бледный призрак…
– Я вспомню… – внезапно произнесла она. – Вспомню и быстро вырасту… А ты… – Девочка повернула голову к Вадиму. – Ты уходи, ладно? Никому нельзя быть тут, когда я стану вспоминать и расти.
Вадим усмехнулся, хотя в этот момент его щеки были серыми, как пепел от угольев, раскиданных вокруг костра.
Он внезапно вспомнил круглый криогенный отсек на «Альфе», дрожь пробуждения, вонь… И тут же пришли на ум слова старухи:
Ты наш… Ты Его создание…
Дрожь ползла вдоль позвоночника, поднималась к загривку, стягивала кожу на затылке.
Куда я попал?.. Что все это значит?.. Кто я?
Страх, неведомый раньше капитану Полуэктову, царапнул сердце. Он хотел ответа на свой вопрос и боялся его.
До оставленного на краю леса замаскированного увядшими ветвями посадочного модуля Вадим добрался только к вечеру следующего дня.
Все, происходящее с ним здесь, находилось где-то на грани реальности. Граница дозволенного в рамках известных ему технологий вроде бы не оказалась пересеченной, а с другой стороны…
Его уходу с территории Храма предшествовала еще одна сцена, которая и предопределила в конце концов решение Вадима относительно своих дальнейших действий.
…В какой-то момент, сидя подле огня, он понял, что откровенно не знает, как ему поступить.
В каждом из нас живет некое чувство долга. Есть моральные принципы, которые не имеют ничего общего с воспитанием, расовой или планетной принадлежностью, образом жизни…
Ребенок всегда оставался ребенком.
Он не мог бросить ее, позволить остаться одной в зачарованном фиолетовом лесу.
– Слушай, у тебя есть родители? – спросил он, бесцеремонно оборвав задумчивое оцепенение девочки.
Та непонимающе посмотрела на него. Похоже, что она не поняла смысла заданного ей вопроса.
– Твои папа и мама, – настойчиво повторил Вадим. – Где они? Они живут здесь? Или, может быть, в Скальном Замке? – решился употребить он слышанное от старухи название.
Девочка продолжала смотреть на него, равнодушно, спокойно.
«Маленькая зомби…» – метнулась в его голове нехорошая, злая мысль.
– Ты должна была где-то родиться, понимаешь? Есть ведь кто-то, кто тебя любит, заботится о тебе? Любовь, родители, дом? – машинально перечислил он банальные, привычные на слух термины.
В ее глазах наконец мелькнула искра понимания.
– Мы рождаемся в Храмах, – ответила она. В глазах девочки росло напряжение, зрачки вдруг стали расширяться. – Я где-то слышала это слово… Любовь? Что это такое?
Вадим совершенно не был готов к ответу.
Любовь… Как просто это слово срывается с губ, но как тяжело, практически невозможно объяснить его смысл. Она либо есть, либо ее нет. У каждого термин «любовь» содержит свой, совершенно неповторимый набор эмоций и чувств…
Маленькая девочка с глазами старухи… Она смотрела на него, а ее зрачки все расширялись, поглощая белок, казалось, еще секунда – и случится что-то страшное, непоправимое…
Тонко, заполошно запищал какой-то прибор.
Вадим мгновенно напрягся, не понимая, откуда доносится звук, пока девочка, закусив губу, не прикоснулась к своему запястью.
Там была крышечка. Маленькая, продолговатая, выполненная под цвет и фактуру кожи. Она открылась от легкого нажатия, совершенно бесшумно отскочив вверх.
Под ней в углублении лежал ряд мерцающих кнопок, рядом тревожно взмаргивал красный индикатор.
– Адреналин… – с нотками испуганной вины в голосе произнесла девочка. – Сейчас я все исправлю… – Ее дрожащий палец коснулся маленьких кнопочек, пробежал по ним в определенной последовательности.
Назойливый сигнал тут же стих. Цвет индикатора сменился на зеленый.
В этот момент Вадим потерял самообладание. Наверное, он выглядел глупо, уставившись на нее, бледный, с перекошенными чертами лица и зловещим пониманием в глазах.
– Извини… Произошел выброс адреналина. Я не могу управлять этой функцией метаболизма… Никто не может… Но мы должны быть спокойны, отрешены от страха, возбуждения, иначе нам никогда не справиться с Фагами. Они убьют Его, и тогда исчезнем все мы… Ты ведь знаешь об этом, да?
Вадим был повинен лишь в том, что не удержался и посмотрел на свое запястье. Пока он не кинул беглый взгляд, кожа на нем горела огнем, словно там действительно присутствовала эта маленькая крышечка телесного цвета, но нет…