Поцелуй горца

-О той, которая свалилась от усталости на наших ступенях вчера, одетая только в кожу и твой плед,– сказал Сильван, не обращая на пирог внимания: Плед вождя клана, только он выткан с серебряными нитями.

Драстен прекратил размышлять о своем жалком завтраке, его внимание полностью приковалось к отцу: Свалилась от усталости? Действительно?

-Действительно! Английская девушка.

-Я не видел английских девушек этим утром. Ни прошлым вечером. Возможно, девушка Сильвана стала причиной того, почему он получил отвратительный свиной пирог. У Нелл было мягкое сердце, и он бы поспорил на один из его трофейных Дамасских кинжалов, что если девушка, с которой дурно обращались, появилась на пороге, она была тем, кто обедал копченой рыбой и душистыми, сваренными без скорлупы яйцами. Может быть, даже запеченное в тесте яблоко, овсяные лепешки и определенно варенье.

Больше чем единожды, женщины из других кланов искали приют в замке, ища работу или шанс начать жизнь заново, с людьми, которые их не знают.

-Что сказала девушка, что случилось с ней?– спросил Драстен.

-Она была не в состоянии отвечать на вопросы, когда появилась, и Нелл говорит, что она еще не просыпалась.

Драстен секунду рассматривал своего отца, прищурив глаза: Ты намекаешь, что я в ответе за ее присутствие? Когда Сильван не сделал ни движения, что бы отрицать это, Драстен фыркнул: Ох, пап, она могла найти один из моих старых пледов где угодно. Он был изношен и выброшен в конюшню, что бы разрезать на родильные тряпки для овец.

Сильван вздохнул: Я помог перенести ее в комнату, сынок. У нее была девичья кровь на бедрах. Она была нага и завернута в твой плед. В свежий, новый плед, не старый. Видишь, как сильно меня озадачило?

-Так вот почему Нелл подала мне еду недельной давности, – Драстен оттолкнул стул и поднялся, кипя негодованием: Безусловно, ты не веришь, что я ничего не делал с ней, не так ли?

Сильван устало потер челюсть: Я только пытаюсь понять, сынок. Она сказала твое имя перед тем как упала в обморок. И на прошлой неделе Бессета сказала…

-Даже не думай рассказывать мне, что какая-то палочко-читающая предсказательница-будущего…

-Что вокруг тебя темнота, которая беспокоит ее…

-Такой удачный выбор слов. Темнота. Которая, удобно, может быть чем угодно что придет потом. Боль в животе от свиного пирога, крошечный порез во время боя на мечах. Ты не видешь, насколько туманно все это? Тебе следует устыдиться, ученый человек, старший Кельтар, не меньше.

Они пристально посмотрели друг на друга.

-Упрямый, неблагодарный, злой,– рявкнул Сильван

-Потворствующий, назойливый и щетинисто-волосый, – выстрелил в ответ Драстен.

-Непочтительный и импотент, – практически ударил Сильван.

-Я не импотент! Я совершенно зрелый…

-Ну, ты, конечно, не сможешь опровергнуть, что твое семя – если оно и рассеивалось– не пускает корни.

-Я принимаю меры предосторожности,– прогремел Драстен.

-Хорошо, прекрати. Тебе тридцать лет, а мне вдвое больше. Ты думаешь, я буду жить вечно? В этот момент я приветствовал бы даже бастарда. И ты можешь полностью быть уверен, что если эта девушка окажется беременна. Я буду звать ребенка МакКельтаром.

Они смотрели волком друг на друга, потом Сильван неожиданно покраснел, его взгляд остановился на точке за спиной Драстена.

Драстен замер, как только он ощутил новей присутствие в зале. Волосы на его шеи встали дыбом. Он медленно обернулся вокруг, и время, казалось, остановилось, когда он увидел ее. Его дыхание застряло на пол пути, и он несомненно зашипел под жаром ее взгляда.

Боже, подумал Драстен, смотря в бурные, прекрасные как неистовое Шотландское море, и смертельно красивые, глаза.

Неудивительно, что на ее стороне отец и Нелл.

Она была гуляющей песней сирены, мурлыкая переплетаясь с жаром. Одна рука была на изящно сделанных из мрамора перилах лестницы, другая прижималась к животу, словно обдумывая возможность, что она могла быть беременной.

Будь он тем кто взял ее девственность, а он ее не брал – он не спал ни с какой-либо девственницей – то он никогда бы не оставил ее потом бродить на улице.

-нет, подумал он, рассматривая ее, он бы держал эту женщину надежно укрытой под одеялом в его кровати, в его руках, теплую и скользкую от его любви. И любил. И больше любил. Она сделала, какую-то ведьминскую шутку с его кровью.

Серебряно-светлые волосы падали прямым сверкающим плащом, до середины спины. У нее были странные, обрамляющие пряди волос на лбу, которые она сдувала с глаз легким выдохом, что придавало ее губе обидевшиеся вид. Маленького роста, но с изгибами, заставляющими взрослого мужчину ослабнуть в коленях – и действительно, он превратился в воду. На ней было платье его любимого цвета, которое сделало прекрасную вещь с ее грудью. Оно было достаточно прозрачным что бы показать соски, глубокий вырез обрамлял ее изгибы, бесконечно искушая. Ее скулы были высокими, нос прямой, брови взлетали в верх дугами, а ее глаза…