Сон разума

«Колониальный транспорт „Сигма-16“. Земля, 2297 год».

Вот так… Пакетам, что принес карлик, было более тысячи лет, и они стали еще одним попавшим в руки Андрея неоспоримым вещественным доказательством той теории, что выдвигал покойный профессор Кречетов. Большая часть стартовавших с Земли колониальных транспортов времен Первого Рывка вместо того, чтобы перемещаться вдоль горизонтальных линий первого энергетического уровня аномалии космоса, самопроизвольно соскользнули на вертикаль, которая привела их в самое «сердце» гиперсферы.

Как они сумели пройти сквозь энергетический ад, не имея ни защитных полей, ни толковых инструментов гиперсферной навигации?

Ответ, скорее всего, крылся в особенностях вертикальных линий гиперсферы: колонистов, по-видимому, спасли их же слепота и беспомощность – поневоле отдавшись во власть энергетического потока, пронзающего все уровни аномалии, они двигались со скоростью составляющих его частиц, не взаимодействуя при этом с иными составляющими сложного пространства энергетической вселенной.

На ум тут же пришла фраза, выхваченная из контекста вступления к последнему научному труду профессора Кречетова:

«Может ли человек пронести руку сквозь бушующее пламя, не обжегшись при этом? Да, если он действует достаточно быстро».

Вот он, логичный, простой ответ на загадку тысячелетия: все корабли-разведчики сгорали, не продвинувшись глубже четвертого уровня, потому что двигались медленно, взаимодействуя при этом с сопутствующими полями энергоуровней и сопротивляясь им…

…Мысли о необычайной структуре окружающего пространства не притупили ни голода, ни жажды, не умерили усталости измученного тела, и Андрей быстро вернулся в реальность, – прочтя надписи и взглянув на сгорбленную фигуру карлика, он сказал:

– Спасибо…

Существо слегка пожало плечами, как бы отвечая: «Мне нетрудно было достать это», а затем, указав на незнакомку, он тихо прошелестел своим едва слышным голосом:

– Дай ей.

Андрей сел, распечатывая более легкий пакет.

– Я уже накормил ее, – ответил он.

– Как? – с подозрением спросил карлик, видимо убежденный, что у Кречетова не было еды.

Андрею пришлось показать ему упаковку с пищевыми таблетками.

– Знаешь, что это такое?

Существо задумалось, глядя на продемонстрированный предмет, его глаза умерили свой блеск, а потом вспыхнули с прежней силой – видимо, он вспомнил нечто подобное, виденное раньше.

– Да, – энергично кивнул он. – Ты кормил ее и не ел сам?

– Она ранена, а я здоров, – спокойно ответил Андрей.

По-видимому, его поступок был высоко оценен странным существом.

– Ты хороший человек, – внезапно произнес он.

– Спасибо… – Андрей справился наконец с герметичной упаковкой и заглянул внутрь пакета. Там действительно оказались различные пищевые концентраты, обезвоженные и спрессованные в брикеты, а также две пачки сигарет, допотопные, но весьма эффективные спички, маленький раскладывающийся наподобие телескопического стаканчика котелок из жаростойкого пластика и спиртовка, работающая на сухих таблетках.

– Как тебя зовут, спаситель? – спросил Андрей, зажигая спиртовку и устанавливая над ней котелок, который имел соответственную вдавленность в днище.

Существо опять задумалось.

– Ромель… – наконец едва слышно представился карлик.

– Хорошее имя. – От Кречетова не укрылся тот факт, что странному существу пришлось задуматься, прежде чем произнести собственное имя, будто маленькое создание вспоминало его. – А меня зовут Андрей. – Он осторожно надрезал край второго пакета и вылил часть воды в котелок. – Ты будешь есть? – осведомился он у Ромеля, выясняя, на сколько персон готовить.

– Нет, – отрицательно покачал головой карлик. – Мне не нужно. Только ты и она, – его горящие глаза указали на незнакомку.

– Ты знаешь ее? – вторично задал Андрей возникший по логике разговора вопрос.

Ромель не ответил. Задержав взгляд на женщине, он весь как-то съежился, но это телодвижение нельзя было воспринять как утверждение или отрицание.

– Ладно, не хочешь отвечать – не надо, – успокоил его Андрей, опуская брикет пищевого концентрата в быстро разогревшуюся воду.

* * *

Поев, Андрей опять почувствовал свинцовую усталость. Разбухший в воде концентрат был безвкусным, дистиллированная вода отдавала горьковатым привкусом, сигареты, пролежавшие столько времени в одной упаковке с пищей, умудрились впитать посторонние запахи, но он впервые за последние двое суток испытывал настоящее наслаждение. Кречетов курил, сидя на холодном камне, его голова опиралась на зубчатый край защитной стены бастиона, глаза смотрели в наливающееся утренними красками небо, а в пальцах, истекая дымком, тлела сигарета.