Заклятие горца

Джесси недоверчиво уставилась на зеркало. Что такого, настолько ужасного могло произойти, что после невероятной близости, которую они недавно разделили, он повернулся к ней спиной и ушел?

– Что происходит? – Она обратила жалобный взгляд на Дэйгиса. Низ ее живота свело от нехорошего предчувствия, и она знала, просто знала, что узнает что-то, что вызовет у нее желание заткнуть уши, чтобы не слышать этого.

Когда Джесси уловила, как Кейон тихо шепчет короткое заклинание, назначение которого она уже знала, у нее вырвался тревожный крик. Украшенное драгоценными камнями лезвие, которым была зарезана убийца, маскирующаяся под служащую гостиницы, вылетело из зеркала и вошло в стену позади Дэйгиса на волосок слева от его головы.

– Не отвечай ей, ты, ублюдок, – донеслось дикое рычание из серебристого стекла.

– Нанеси вред кому-нибудь из нас, и я разобью твое болтливое зеркало, – сказал Драстен очень, очень спокойно. – Если бы я не был уверен, что ты преднамеренно промахнулся, я уже сделал бы это.

Внутри зеркала раздался еще один дикий рык, заставивший сотрясаться стекло в рамке.

– Что? – слабо повторила Джесси. – Скажите мне что?

Дэйгис вздохнул, его точеные черты омрачились.

– Все сделки с Туата Де, девушка, как со Светлым Двором, так и с Темным Двором Сидхе, должны периодически подтверждаться золотом. Договор Келтаров, например, был скреплен самым чистым золотом и нуждался в подтверждении только в случае, если в его рамках происходили изменения или если он был нарушен одной из сторон соглашения. Но Темная магия, которая противоречит природе вещей, требует более высоких и более частых десятин. Так как Кейон сказал, что Темному Зеркалу нужно платить каждую сотню лет, в годовщину первоначальной даты заключения, в полночь. – Печальные золотые глаза привлекли ее внимание, и нехорошее предчувствие стало разъедать ее изнутри. – Кейон был пленен на Самайн, девушка. Если десятина не будет уплачена тем, кто заключал контракт, в данном случае, Лукой точно в полночь тридцать первого октября, то контракт будет аннулирован, и все годы, которые Кейон и Лука прожили, и которые не были отмерены им по жизни, будут востребованы. Сразу. В мгновенье ока.

Комната погрузилась в тишину. Это тяжело давило на нее, вызвав удушье.

– Ч-что ты с-сказал? – запиналась Джесси.

– Ты знаешь, о чем я говорю, Джессика, – сказал Дэйгис мягко. – Кейон вернулся в Шотландию по единственной причине: умирать. Это – его месть. Это – его способ не дать Луке заполучить Темную Книгу и окончательно покончить с этим раз и навсегда. В момент, когда десятина не будет уплачена, они оба умрут. Все закончится. Бессмертный маг умрет, без единой капли крови. Все, что Кейону нужно сделать – это не попасться в руки Луке до двенадцати часов одной минуты первого ноября. И он прав, это действительно самый простой, самый эффективный способ покончить с ним. Действительно, очень чистый. Тогда Драстен и я сможем отыскать Темную Книгу и попытаться либо вернуть ее хранителям или защищать ее самостоятельно.

Джесси ошеломленно смотрела на Дэйгиса. Внезапно все слова Кейона, произнесенные им с того момента, как они встретились, смешались в единую кучу. Единственное, что она сейчас понимала, что ее счастье оказалось слишком коротким. Словно пелена спала с ее глаз. Она мотала головой, зажав рукой свой рот.

Теперь, когда она знала правду, все факты настолько идеально сошлись, что она была ошеломлена, что не догадалась об этом раньше.

Они никогда не говорили, что будет после его «крайнего срока». Даже тогда, когда она спросила о том, чем он собирается заниматься, как только заклятие будет снято. Никогда не звучало «Боже, насколько замечательно будет стать свободным снова!» Никогда не упоминалось ни о чем, что ему захотелось бы сделать, как только он уничтожит Луку, как, например, посмотреть кино, закатить пир, путешествовать по миру и размять немного свои ноги. На самом деле, не было даже малейшего упоминания о том, что он вообще убьет Луку. И зачем ему это делать? Он никогда реально не планировал, физически «убить» его.

«Не будет новых знакомств», – сказал он.

Он все время знал, он не думал о свободе через пятнадцать дней.

Он собирался умереть через пятнадцать дней.

Точно через две недели и один день, начиная с сегодняшнего дня, Кейон МакКелтар, мужчина, с которым она только что испытала самую удивительную, пылкую, страстную, великолепную ночь в ее жизни, собирался стать не более чем тысяча сто шестьдесят трех летней древней грудой пыли.