Заклятие горца

Дэйгис и Драстен заставили ее остаться в замке. Ей не разрешили уезжать до тех пор, пока они не скажут, что это можно сделать. Они думали, что если она покинет их, то Лука может попытаться использовать ее, чтобы добраться до Кейона (честно, она сомневалась, что это взволнует его – почему он должен заботиться о ее теле, если не заботился о сердце?) или просто убьет, если доберется до нее. Она верила в ту часть, которая касалась убийства, что означало, что ей нужно остаться здесь, если она хочет выжить.

Что в свою очередь означало, что ей придется наблюдать, как будет умирать ее Горец.

– Дэйгис и Драстен пытаются найти другое решение, Джесси, – сказала Гвен мягко. – Какую-нибудь альтернативу, чтобы вытащить Кейона из зеркала, а Луку уничтожить.

– Если даже Кейон не знает никакого другого способа, то ты действительно думаешь, что они смогут найти его? Я ничего не имею против твоего мужа и его брата, но Кейон, кажется, единственный здесь, кто знает что-то о магии.

– Ты не должна бросать надеяться, Джесси.

– Почему нет? Кейон это сделал, – сказала она горько. – Он готов умереть.

Гвен сделала глубокий вдох.

– Это – единственный известный ему способ остановить Луку, Джесси. По крайней мере, на данный момент. Позволь моему мужу и Дэйгису заняться этим. Ты была бы поражена тем, чего могут добиться эти двое. Но не нужно ненавидеть Кейона за это. О, он был неправ, не желая рассказывать тебе, на этот счет ты не услышишь от меня ни единого аргумента в его защиту. Я была бы также опустошена. И взбешена. И обижена. Снова и снова чувствуя опустошенность, гнев и обиду. Но я думаю, что тебе стоит задуматься, почему он не стал говорить тебе. И обдумай это серьезно, тебе ведь двадцать с хвостиком, правильно?

Джесси кивнула. Внизу Кейон зашел в маленькую рябиновую рощу, двигаясь плавно с изяществом мускулистого животного через паутину молочно-бледных нитей тумана.

– Двадцать четыре.

– Хорошо, он существует, давай подсчитаем, в сорок семь целых, шесть десятых, почти в пятьдесят раз дольше, чем ты с тех пор, как его заманили в ловушку зеркала. Существование, даже отдаленно не напоминающее жизнь. Более тысячи лет он был одинок, заключен в тюрьму, беспомощен. Когда ты уже спала вчера вечером после ужина, он рассказал нам немного. У него там нет никаких физиологических потребностей. У него не было ничего, чтобы скоротать время. Лука никогда не рассказывал ему о его клане с тех самых пор, как заключил его в тюрьму. В течение тысячелетия он думал, что Лука уничтожил всю его семью, что род Келтаров был прерван. Именно поэтому он никогда и не думал о поиске каких-либо потомков; поэтому ему не пришло в голову, что Дэйгис из рода Келтаров, когда они встретились. Единственными компаньонами, которые были с ним в том зеркале, были его горькое сожаление и намерение однажды убить Луку. Такая возможность, наконец, представилась. Тебя на самом деле удивляет, что он хотел бы умереть, чтобы уничтожить своего врага, вместо того, чтобы продолжить жить в таком аду? Меня удивляет только то, что мужчина не сошел с ума еще столетия назад.

Назревающие слезы жгли Джесси глаза. И она подумала о том, что выкрикнула ему вчера. Ей также приходила эта мысль, как смог он остаться нормальным. Но тогда она поняла, что он был подобен скале.

Вчера был самый ужасный день ее жизни. Если бы она собрала вместе все слезы, которые когда-либо выплакала, начиная с первого протестующего вопля от шока при рождении, от всех детских обид, разочарований юности и женских болей, они не составили бы и капли в ведре слез, которые она выплакала вчера.

Когда Дэйгис объяснил ей, что Кейон хотел сделать, она выбежала из библиотеки с такой скоростью, на какую ее ноги только были способны. Она также попробовала сбежать и из замка, но Дэйгис догнал и остановил ее, мягко скорректировав ее маршрут наверх в комнату, которую они приготовили для нее.

Она заперлась и с плачем рухнула поперек кровати. В конце концов, рыдая, провалилась в глубокий, опустошенный сон. Хуже всего было то, что все время, пока она рыдала, ненавидя его за то, что он позволил ей заботиться о себе, зная, что умрет, и ничего не сказал ей об этом, несмотря на это, она каждой своей клеточкой жаждала вернуться вниз и сидеть так близко к его проклятому зеркалу, насколько это возможно. Чтобы восстановить ту сильную, нежную связь, которая только что была между ними. Прикасаться к стеклу, если нет возможности дотронуться до него. Согласиться на все, что угодно.