Любовь, только любовь

Глаза у девушки сделались совсем круглыми от удивления. Барнабе всегда говорил так, как будто бы для нищего было вполне естественно знать, что делается в замках принцев.

– Откуда ты знаешь все это? – пролепетала она.

– Знаю, и все; тебе этого довольно. Я даже больше скажу, малышка. Если герцог хочет выдать тебя замуж, то это потому, что в таком городе, как наш, где сильна буржуазия, удобнее сделать своей любовницей замужнюю женщину, чем девчонку. Он очень осторожен, герцог, и хочет, чтобы сила была на его стороне.

– Тогда я ничего не понимаю, – сказала Катрин. – По-моему, господин де Бразен не из того теста, из которого бывают снисходительные мужья.

Очевидная справедливость этого рассуждения поразила Барнабе. Состроив ужасную гримасу, он поскреб голову.

– Признаю, что ты права, и я плохо понимаю, почему он остановил свой выбор на министре финансов – не только же из-за того, что он не женат. О Гарене де Бразене можно что угодно сказать, кроме того, что его легко провести. Может быть, у герцога не было под рукой никого из верных людей! Совершенно ясно, что прежде всего он хочет приблизить тебя ко двору. Я думаю, ты согласилась. От подобных предложений не отказываются.

– Ты ошибаешься. Я отказалась.

Катрин торопливо повторила для своего старого друга рассказ о фландрских приключениях. Она чувствовала, что скрывать ничего не надо, и выложила все: как она встретила Арно де Монсальви, как воспоминание, которое она считала умершим, воскресло и она влюбилась с первого взгляда, как зов Матье вырвал ее из объятий возлюбленного. Она все говорила и говорила, естественно, без всякой стыдливости. Сев на краешек тюфяка, обвив руками колени, устремив глаза в темноту, она, казалось, сама себе рассказывала прекрасную историю любви. Барнабе затаил дыхание, стараясь не разрушать очарования, он чувствовал, что в эту минуту Катрин забыла о нем.

Голос девушки смолк, и воцарилось молчание. Катрин посмотрела на своего старого друга. Опустив голову, Барнабе размышлял.

– Если я правильно понял, – через некоторое время сказал он, – ты отказала Гарену де Бразену, потому что хочешь сохранить себя для этого мальчика, который ненавидит и презирает тебя и пощадил лишь за то, что ты женщина… или потому, что в этом трактире, к тому же раненый, он боялся, что не выпутается. Ты не помешалась слегка, скажи мне?

– Ты можешь верить мне или не верить, – сухо ответила Катрин, – но это так. Я не хочу принадлежать другому мужчине.

– Это ты скажешь герцогу, – проворчал Барнабе. – Интересно, как он к этому отнесется. И как ты собираешься поступить с Гареном? Не обманывай себя, он послушается герцога. Он слишком предан ему… а ты слишком красива для того, чтобы можно было от тебя отказаться. Ты тоже не можешь сказать «нет», не рискуя навлечь на своих родных гнев сеньора. А наш славный герцог не слишком мягкосердечен. Итак?

– Именно поэтому я и пришла к тебе…

Катрин встала и потянулась, устав сидеть согнувшись. Ее тонкая фигурка выпрямилась в танцующем красном свете огарка. Сверкающая масса золотистых волос окружила девушку ореолом, и сердце Барнабе сжалось.

Красота Катрин становилась непереносимой, и в глубине души Барнабе был более встревожен, чем хотел признать: он чувствовал, что она из тех, из-за кого разгораются войны, совершаются убийства, такая красота в редких случаях приносит счастье ее обладательницам, потому что любое излишество может стать опасным. Никогда не стоит так сильно возвышаться над средним уровнем…

Он допил вино и безразлично отбросил в сторону кувшин. Осколки далеко разлетелись по пыльному полу.

– Чего ты ждешь от меня? – спокойно спросил Барнабе.

– Чтобы ты сделал невозможной эту свадьбу. Я знаю, у тебя много способов… и людей тоже. Может быть, можно помешать мне выйти замуж так, чтобы и я не отказывала, и господину Гарену де Бразену не пришлось бы идти против своего сеньора.

– Он этого и не сделает. В таком случае, милая моя, остается лишь одно средство, смерть. Твоя или Гарена. Я думаю, тебе не хочется умирать?

Не в силах ответить, Катрин покачала головой, упрямо глядя на свои запыленные башмаки. Барнабе не обмануло это молчание.

– Значит, умереть должен он! Так, не правда ли? Чтобы остаться верной какой-то дурацкой любви, ты хладнокровно обрекаешь человека на смерть… и не одного, ведь не думаешь же ты, что герцогский суд ничем не ответит на убийство министра финансов двора?